- А что я сказал?
- Арни, не виляйте.
- Что вы хотите знать?
- Вы меня отлично понимаете. Я не знаю, о чем вас спрашивать, но я буду указывать вам, если вы солжете или что-нибудь пропустите.
О'Хэйр невесело засмеялся. Он встал с громоздкого кресла и подошел к окну.
- Какую работу вы хотите получить, Эрик? Что вас интересует?
- Физика.
- Ну, теперь вы начинаете вилять? Какая именно физика?
- Ядерная. Расщепление ядра, атомная энергия.
- Атомная энергия? Ладно. У вас есть возможность получить самую интересную работу в связи с атомной энергией.
- Вопрос номер первый: кто меня сосватал?
- А что если я, Эрик?
- Почему?
- Потому что, по-моему, вы подходите для этой работы.
- Для какой именно?
Арни засмеялся.
- Вы слишком торопитесь, Эрик. Раз уж вы начали этот разговор, то дайте мне сказать все по порядку. И я вам скажу все прямо и откровенно, потому что вы теперь важная персона. Хольцер не может рассказать вам столько, сколько я, его еле-еле хватает, чтобы быть сенатором, поэтому дальше своего носа он ничего не видит. Так вот, слушайте. В области атомной энергии непременно будут вестись большие работы, и весь вопрос в том, кто будет этим заниматься. Не _когда_, потому что несколько лет раньше или позже - это не играет никакой роли. Когда вы осенью выступали перед атомной комиссией, вы предложили международную программу исследовательской работы - вроде плана работ над бомбой, только в более широком масштабе. Вы говорили, что это ускорит возможность практического применения атомной энергии. Само собой, в нормальной обстановке это был бы самый быстрый способ. Но этого никогда не будет. И не потому, что так угодно мне. Так думают все. Зажмите мне рот, но факт останется фактом, как и то, что завтра утром взойдет солнце. Ну ладно, вернемся к главному вопросу - кто будет разрабатывать атомную энергию? Ответ один - частная промышленность. Необходимо добиться от правительства распределения этой работы между фирмами, которые имеют достаточно крупные лаборатории. В некоторых случаях правительство само должно построить им лаборатории.
Эрик перебил его:
- Но Хольцер говорил, что, согласно законопроекту, все патенты, связанные с этой работой, переходят к правительству.
- Ну и что? Тем лучше. Это только упрощает дело. Пусть это будет общественным достоянием. Кому принадлежат реки, дающие энергию частным электростанциям? Не частным же компаниям. Разве производство генераторов и турбин засекречено? Чем меньше тайны, тем доходнее предприятие - в этом случае, конечно. Сейчас мы стоим перед непреложным фактом: чтобы процветать, промышленность должна идти в ногу с развитием атомной энергии. Кто-то правильно сказал: самое главное - не допустить промышленной революции, чтобы все наши планы не полетели вверх тормашками. Что это значит? А то, что мы должны оказаться хозяевами положения и заранее подготовиться, чтобы дела наши шли без всяких перебоев. И вот тут-то вы и пригодитесь. Вы работали в промышленности, знаете, как делаются дела, как они должны делаться, и вас не собьют с толку все эти так называемые "либеральные" разговорчики.
- Позвольте, для чего же, собственно, я пригожусь? - спросил Эрик. Есть для меня определенная работа или нет? И если есть, то в чем она заключается?
- Конечно, работа будет. Как мы назовем вашу официальную должность и в чем будут состоять ваши обязанности, - я пока не знаю точно. Над этим придется еще подумать. Но могу сказать, что одна из ваших обязанностей будет заключаться в распределении работы над атомной энергией. Часть заданий должна быть поручена частным предприятиям, часть - государственным лабораториям и часть - университетам. Вы будете руководить распределением работ и ассигнований.
- Не в целях получения наибольших прибылей, надеюсь? - со скрытой иронией спросил Эрик.
- Конечно, нет. Никто не требует, чтобы в лабораториях делались деньги. Мы только хотим, чтобы расходы на лаборатории окупились со временем.
- А они окупятся?
- Почему же нет? Это вполне разумное вложение капитала; оно, конечно, будет возмещено. Фирмы, которые примут участие в работе над атомной энергией, быстро научатся делать подобные вложения капитала и сумеют организовать производство. А теперь поговорим о вашем будущем. Сначала вы будете получать пятнадцать тысяч в год плюс полагающиеся вам авторские проценты, а после того как план будет претворен в жизнь и промышленность начнет использовать эту энергию в своих целях, вы сможете выбрать себе подходящую работу в любом частном концерне и будете зарабатывать не меньше пятидесяти тысяч в год.
- О каких авторских процентах вы говорите, Арни?
- Да за ваш станок, - небрежно ответил тот. - Мы думаем пустить его в производство. Правда, в нашем договоре с Американской компанией ничего не говорится о вашем авторском праве. Но я уж позабочусь, чтобы вы получили свою долю.
- А при чем тут вы? - спросил Эрик.
- Я связан с несколькими фирмами, которые не желают остаться с носом, вот и все. Это крупные, хорошо известные в стране фирмы. Да вы и сами их знаете. В другое время мы бы получили ассигнования без всяких разговоров, просить даже не пришлось бы, но сейчас нам неохота ввязываться в драку. Очень уж много развелось жадных людей, они готовы у вас кусок изо рта вырвать. Тут надо иметь своего человека наверху.
- А Хольцер?
Арни засмеялся.
- Хольцер просто старается выполнить свой сенаторский долг и поддержать промышленность своего штата, а главное - еще раз пройти на выборах. Ну, так как же, Эрик? Видите, я с вами разговариваю откровенно. Ответьте же мне прямо.
- Что же я могу ответить? Вы пока мне ничего определенного не предлагаете. Вы обрисовали мне ваши планы в общих чертах, а о подробностях я так ничего и не знаю. Я не намерен играть вслепую. Знаете, Арни, эти штуки мне известны. Вы хотите, чтоб я, очертя голову, сразу согласился на все, а вы сохранили бы полную свободу действий.
- Господи, да что же еще вы хотите знать?
- Вот вы все время говорите: "вы сможете, вы будете", - рассмеялся Эрик. - Все это очень неопределенно, Арни. Например, скажите мне точно, о каких суммах идет речь?
- Вам положено жалованье в пятнадцать тысяч долларов. Где еще вы сможете столько получать?
- Это неважно. А сколько эта работа принесет _вам_?
Губы Арни плотно сжались, а глаза утратили дружеское выражение.
- Разве я не упомянул об авторских процентах?
- Одного упоминания мало. Сколько составят эти проценты? Назовите минимальную сумму.
- Скажем, пять тысяч в год.
Эрик покачал головой.
- Глупости, Арни. Вы бы не стали работать за такую ничтожную плату.
- Знаете что, сынок, лучше не дорожитесь, а то, чего доброго, уйдет это место у вас из-под носа, - нарочито наглым тоном заявил Арни, но Эрик только улыбнулся.
- Я скажу вам откровенно, Арни: я не думаю, чтоб это могло случиться. Вряд ли вы обрадуетесь, если о вашей закулисной деятельности станет всем известно. После того, что вы мне рассказали, если я захочу, вы уже ни с кем не сможете заключить сделку.
О'Хэйр вскочил с кресла и быстро подошел к окну. Лицо его налилось кровью.
- Ладно, давайте это обсудим. Предположим, вы заявите газетам. Кто вам поверит? Чем вы можете доказать, что у нас был такой разговор?
- Ничем. Но мне поверят все физики. В ноябре они сообща подняли шум и отняли у армии право руководить атомными исследованиями. Как вы думаете, что они сделают с вами? В лучшем случае никто не захочет взяться за дело, в котором замешаны вы. Нет, Арни, вы в моих руках.
- Вот это я и хотел услышать. Неужели я, по-вашему, настолько глуп, что стал бы с вами разговаривать, если б каждое наше слово не записывалось на пленку? Представьте себе, что я не стану уничтожать эту запись. Что если я не поддамся вашим запугиваниям и опубликую ее? И тогда окажется, что вы не благородный рыцарь чести, а просто обиженный молодчик, которому не дали запрошенную цену. А для американской публики нет ничего смешнее, чем человек, севший в калошу.