— Прошлое уже лежит в могиле, Фабий. Пусть боги дадут ему спокойно умереть.
— Но ведь так не будет? Оно не умрет, пока мы живы. Мы превозмогаем и тянем прошлое за собой, как привидение тянет свои цепи. — Фабий подразнил цветок Пыткой, заставляя ребристые лепестки хватать и скручиваться. — Какой бы вид ни приняло будущее, мы всегда будем в нем. Как воплощение грехов прошлого.
— То есть теперь ты выступаешь за самосожжение? — спросил Квин. — Если так, то среди части наших братьев у тебя найдутся сторонники. По их словам, мы должны взяться за руки и вместе уйти во внешнюю тьму, чтобы навсегда вычеркнуть себя из вселенского цикла.
— Нигилизм никогда не входил в число моих пороков, — отозвался Фабий.
Квин провел пальцами по цветам.
— Мы призраки. Неспособные двигаться дальше и принужденные своими создателями бродить по полям сражений грядущего тысячелетия. Тогда вопрос такой: каким призраком станешь ты, Фабий?
Фабий не ответил. Погруженный в свои мысли, он даже не заметил, когда Квин ушел.
Прощаться Пилигрим не стал.
Савона со смесью беспокойства и благоговения смотрела, как на тактических экранах стратегиума меняются картинки. Мужчины, женщины и дети сотнями стекались на поверхность Велиала IV из выходов Паутины и орбитальных челноков.
— И представить не могла, что их так много, сказала она. — Я всегда думала, что все его разговоры о заселении Галактики заново — просто досужее хвастовство.
— Фабий кто угодно, но только не хвастун, — заметил Беллеф, наблюдавший рядом. — Но все равно это впечатляет.
Прибывающие вовсе не походили на испуганных беженцев, источающих запах в равной мере страха и надежды, — таких она навидалась в других мирах. Эти скорее напоминали мигрирующих животных — сосредоточенные, целеустремленные и уверенные. На каждом чересчур идеальном лице было запечатлено выражение решимости. Даже дети двигались по-деловому.
— Один разум, одна воля, — пробормотала Савона. — Заводные звери, следующие за ритмом своего создателя. Пожалуй, без них в Галактике будет безопаснее.
— Никаких сомнений, — согласился Беллеф. — Но безопаснее для кого?
— Для нас, по большей части.
Она обернулась. В зале стратегиума было не протолкнуться. Надзор за массовой эвакуацией — дело не из легких, и требовал больше рук, чем у нее имелось. Собранные отовсюду атмосферные грузовики с десятилетними запасами ресурсов отходили чередующимися караванами.
Когда создания Фабия покидали Паутину и челноки, их осматривали, регистрировали и направляли в заранее определенные пункты эвакуации. Когда прибудет последний, начнется уничтожение узлов доступа из Паутины. Фабий приказал полностью отрезать Велиал IV, оставив только одну точку — путь к редуту «Омега».
Савона прошлась по каналам данных, пока не нашла тот самый. По словам Фабия, узел «Омега» собрали из украденного у друкари генератора порталов Паутины и других деталей, найденных во время набегов на близлежащие старушечьи миры. Портал возвели на безопасном расстоянии от города. Для подобного сооружения размерами он не блистал. Мерцающей арки едва хватало, чтобы вместить атмосферные грузовики. Но своей цели он вполне послужит. Вокруг портала стояли на страже громадные фигуры: Рамос со своими какофонами — единственные создания, которым Фабий доверял настолько, чтобы вверить безопасность своих драгоценных Homo novus.
— Странные времена, — тихо заметил Беллеф.
— Ты о чем?
— Прошло… уже много лет с тех пор, как я в последний раз наблюдал за эвакуацией. Думал, что давно оставил это в прошлом. — Он принялся скрести что-то на своей броне. — Что мы все оставили это в прошлом.
— Может, ты и прав. Может, нам лучше уйти. Покинуть это место.
Беллеф замер:
— Ты это не всерьез.
Савона скорчила мину:
— Да нет. Наверное, нет. — Она посмотрела на него. — Ты же знаешь, всех остальных он отослал. Всех, кроме нас.
— Да. Но сомневаюсь, что он хочет, чтобы мы здесь погибли.
— Или ему все равно.
Беллеф усмехнулся:
— У тебя сложилось такое впечатление?
Савона отвела взгляд:
— Не знаю, о чем я думала.
Беллеф на мгновение замолчал.
— Ты его видела?
— Кого?
— Фениксийца.
Савона замешкалась. В голосе Беллефа звучала острая тоска, которой она прежде никогда не слышала. Раньше он такого не спрашивал.
— Нет, — ответила она. — К тому времени как мы нашли Фабия, он уже ушел. Что там между ними произошло — осталось между ними.