Выбрать главу

Карбон подозвал Диди, пригласил его к себе на катер и осведомился, чем тот занят.

— Ничего особенного, просто ныряю, — робко ответил Диди.

— Я люблю приезжать сюда, чтобы отдохнуть на покое от городского шума, — сказал Карбон. — Ты заинтересовал меня — будешь теперь нырять с моей скорлупы.

Диди рассказал ему, что рыбаки невзлюбили ныряльщиков. Карбон вспылил. Направив свой катер прямо в гущу рыбацких лодок, он демонстративно обнял Диди своей волосатой ручищей и заорал:

— Эй, вы! Учтите — это мой друг!

Мы дразнили Дюма его гангстером, но вынуждены были отметить, что рыбаки больше не смели его задевать. Вместо этого они послали протест в правительственные инстанции. Был принят закон, строго регламентирующий подводную охоту. Применение водолазных аппаратов и огнестрельного оружия запрещалось. Ныряльщиков обязали обзавестись разрешениями на охоту и войти в официально утвержденный клуб рыболовов. Однако крупная рыба уже исчезла из прибрежных вод от Ментоны до Марселя. Было зафиксировано еще одно примечательное явление: рыбы научились держаться за пределами досягаемости оружия подводных охотников. Они нагло дразнили ныряльщика, вооруженного самострелом, держась от него в пяти футах. Если ныряльщик брал с собой гарпунное ружье резинового боя, бьющее на восемь футов, то рыбы аккуратно соблюдали дистанцию в восемь футов с небольшим. Они словно знали, что дальнобойность самого мощного гарпунного ружья — пятнадцать футов. Сотни лет человек был самым безобидным изо всех появлявшихся под водой существ. Когда же он вдруг освоил правила подводного боя, рыбы тотчас разработали оборонительную тактику.

В пору нашего увлечения очками Дюма как-то побился об заклад, что за два часа набьет острогой двести двадцать фунтов рыбы. Он нырнул пять раз, на глубину от сорока пяти до шестидесяти футов. В каждый заход он успевал, пока у него хватало воздуха, одолеть здоровенную рыбину. Диди добыл четырех груперов общим весом в двести фунтов и одну восьмидесятифунтовую лихию.

Одно из наших самых ярких воспоминаний — сражение с огромной лихией, весившей не менее двухсот фунтов. Дюма поразил ее острогой, и мы стали посменно нырять, стараясь закрепить успех. Дважды нам удавалось дотащить рыбину до самой поверхности. Однако воздух, казалось, действовал на нее только ободряюще: мы выдыхались, а рыбина все усиливала сопротивление. В конце концов царица лихий спаслась бегством.

Мы были молоды и порой переступали границы здравого смысла. Однажды — это было в декабре, в Каркерэне — Тайе пришел на берег один и, оставив свою собаку Сойку сторожить одежду, стал нырять. Температура воды была около десяти градусов. Филипп погнался с острогой за большим морским окунем, но озяб и вынужден был прекратить преследование. Между тем он успел довольно далеко уйти от берега. Усталый, окоченевший, он через силу поплыл обратно. Наконец Филипп выбрался на камень и упал без сознания, обдуваемый пронзительным ветром. Жизнь его была на волоске, но тут пес, движимый каким-то чудесным инстинктом, прикрыл Филиппа собой и стал дышать ему в лицо. Тайе пришел в себя и с огромным трудом добрел до укрытия.

Исследуя физиологию подводного плавания, мы начали с действия холода. Вода лучше, чем воздух, проводит тепло, она обладает поразительной способностью поглощать калории. Тело пловца сильно охлаждается в море, что создает огромную нагрузку на его тепловые центры. Внутренняя температура должна во что бы то ни стало оставаться неизменной. Атакованный холодом организм осуществляет стратегическое отступление. Первой на произвол врага оставляется кожа, затем подкожные слои. Происходит сжатие поверхностных капилляров; отсюда гусиная кожа. Если холод продолжает наступление, организм уступает ему руки и ноги, лишь бы сохранить жизненные центры. Понижение внутренней температуры опасно для жизни.

Мы убедились, что тот, кто после купания кутается в мохнатую простынь, делает ошибку. Не сохраняя нисколько тепла, он лишь заставляет тепловые центры сжигать лишние калории для подогрева покровов тела. При этом происходят серьезные нервные реакции. К слову сказать, горячие напитки и алкоголь также не способны восстановить температуру наружных покровов. Если мы иногда после трудного погружения выпиваем глоток бренди, то скорее чтобы успокоиться, чем для того, чтобы согреться. Мы установили, что самый простой и лучший способ восстановить тепло — залезть в горячую ванну или стать между двумя кострами на берегу.

Часто смазывают кожу жиром, перед тем как купаться в холодной воде. Мы сделали любопытное открытие: жир не держится на коже. Вода смывает его, оставляя лишь тонкую пленку, которая не только не защищает пловца, но, наоборот, способствует потере тепла. Другое дело, если бы жир можно было впрыскивать под кожу, получая нечто вроде теплоизолирующего подкожного слоя кита.