Я совершенно забыл о приеме. Я терпеть не мог ходить к доктору, особенно когда дело касалось моих глаз. Это объясняло, почему я не был у него с тех пор, как вернулся.
— Это необходимо? — спросил я.
— Да, необходимо. Тебе нужны регулярные осмотры, Меррик. Ты слишком много их пропустил, и я не позволю тебе пропустить и этот.
Я почему-то избегал последние несколько месяцев осмотра глаз у доктора. Отец Грэйс не был рад этому, но он старался понять. Вместо этого много было о чем беспокоиться. Сейчас больше, чем когда-либо, я не хотел, чтобы он осматривал мои глаза.
— Я слепой, мам. Постоянные осмотры этого не изменят.
Мама начала было спорить, но папа ее остановил. Они оба стали тихо разговаривать, пока остальные делали вид, что не слушали.
Мэри громко настойчивым голосом сказала.
— Меррик, просто сходи на этот чертов прием. Этот час значит больше, чем весь твой день.
Сэм начал ее успокаивать.
— Дай ему время, малыш.
— Ему больше не нужно время. Пора сделать шаг вперед.
Моя старшая сестра в последнее время становился более терпимой, но хотя Митч и Мика начали спорить с ней в мою защиту, она была права. Сходить на прием мне абсолютно ничего не стоило. Я знал, чего ожидать, и это ничего не изменит.
И отец Грэйс рассчитывал на то, что я уступлю. Это было самое малое, что я мог сделать.
— Я пойду, — сказал я, заставив стихнуть их повышенные голоса. — Я схожу, мама. Джефф приложил много усилий, чтобы позаботиться обо мне. Я не хочу подвести его.
Молчание.
Митч пытался подавить смешок, так как он сидел рядом со мной, я слышал его очень ясно. Я ткнул его локтем в бок, только еще больше его рассмешив.
— Прием будет рано утром. До прихода Грэйс, — сказала мама. — Он назначил пораньше только для нас.
Хорошо.
— Ты будешь в порядке, пока нас не будет?
— Да, мам. Грэйс будет здесь.
Я не понял, что сказал, пока за столом все снова не замолчали, и я почувствовал, как к щекам прилил жар. Мог бы я быть еще более прозрачным? То, что я легко признал, что мне нужна чья-то помощь, определенно, удивило мою семью, но больше всего это удивило меня.
Улыбка в голосе Митча была очевидна.
— Грэйс хорошо о нем позаботится, мама. Не волнуйся.
Я махнул рукой в сторону и почувствовал, как толкнул своей рукой Митча в бок.
— Уф! Эй, зачем, черт возьми, ты это сделал?
— Следи за языком, — закричал отец.
На этот раз я старался скрыть смешок. Мика даже не старался. Из-за его громкого смеха мне самому невозможно было сдержаться.
— Могу поклясться, вы, мальчики, никогда не изменитесь, — вмешалась Мэри, тоже рассмеявшись.
— Я просто указал на очевидное, — добавил Митч. — Он, очевидно, влюб... Оу! Черт побери!
— Митчел, я не буду повторять дважды, — сказал отец, немного менее властно. Он тоже еле сдерживал смех.
— Вы же все это видите, разве нет? — продолжал Митч. — Он изменился с тех пор, как Грэйс появилась.
— Замолчи, Митч. Оставь парня в покое, — к моему удивлению, приказал Мика.
В течение нескольких минут был слышен только стук серебряных столовых приборов по тарелкам. Я никогда не хотел сбежать так, как хотел этого прямо сейчас. Любопытство мамы было почти очевидным. Мне не нужно было видеть ее, чтобы знать, что, скорее всего, ее трясло от этого.
— Она — удивительная девушка, Меррик.
— Да.
— Ты думал о...
— Нет.
— Почему нет?
Это было не только самое худшее время, чтобы поднять этот вопрос, думал ли я снова об отношениях или нет, но это просто не могло произойти.
— Это просто невозможно, мама.
— Я не понимаю, — сказала она. — Ты имеешь столько же прав, как и любой другой, на...
— Я сказал — нет. Просто... пожалуйста. Я не хочу об этом говорить.
— Ладно, сынок, — пробормотала она.
Я бросил вилку на тарелку и начал вставать. Костыли с грохотом упали на пол, когда я отодвинул стул, и я пытался найти их. К тому времени, как они оказались у меня под руками, я был готов взорваться.
— Я устал. Может кто-нибудь, пожалуйста, отвезти меня домой?
Я медленно вышел из столовой, по пути налетев на стену. Чудо еще, что я не нанес еще больше ущерба. Я ни на чем не мог сосредоточиться, кроме как на том, чтобы убраться оттуда к чертям, лишь бы избежать разговора, который, насколько я знал, в конце концов, произойдет.
Пять минут спустя я сидел на пассажирском сиденье грузовика моего отца, с каждым ухабом на дороге чувствуя, как по спине вверх и вниз пробегает дрожь.
Я иногда ненавидел быть в дороге. Гораздо хуже было знать, что за окном было темно и при этом ни черта не видеть. Я схватился за ручку двери и контролировал дыхание, стараясь дышать ровно и медленно. Еще одна вещь, которой меня научила Грэйс.
— Твоя мама просто хочет, чтобы ты был счастлив, сынок.
Я положил голову на спинку сиденья и вздохнул, слегка расслабив руку так, чтобы слышимое потрескивание двери прекратилось.
— Я знаю, пап. Она просто не понимает.
— Что тут понимать?
— Я не могу сделать Грэйс счастливой.
— Кто, черт возьми, тебе сказал, что это тебе решать?
Я сосредоточился на разговоре, и это помогало мне не думать о том, что было на дороге. Я продолжал говорить себе, что я в Моргане, штат Юта. Там не было бомб, поджидающих нас на каждом углу. Не было мертвых животных, лежащих на дороге с взрывчатыми веществами внутри них.
— Кто говорит, что она вообще хочет меня таким? Она моя сиделка. Она просто выполняет свою работу, — заявил я.
— Дело не в этом, сынок.
— Тогда в чем?
— Дело в том, что ты сдался, даже не начав, — рявкнул он, заставив мня вздрогнуть на месте. — Это не обязательно должна быть Грэйс, хотя я скажу тебе прямо сейчас, что ты никогда не сравнишься с Грэйс Сэмюэлсон. Ты просто упрямо думаешь, что слишком разбит, что будешь обузой, когда ты, на самом деле, все еще ты. Просто немного надломившийся.
— Она заслуживает лучшего, папа. У меня есть проблемы, которые даже не начинали прекращаться. Я не могу даже спать по ночам, не ударив что-нибудь. Я злой. Я устал. Мне практически нечего дать.
Папа вздохнул, резко повернув. Грузовик подпрыгнул немного сильнее, чем обычно, и я выпрямился, каждый мускул в моем теле напрягся. В ожидании силы взрыва.
Его так и не последовало.
Грузовик повернулся, только чтобы остановиться, и папа заглушил мотор.
— Грэйс никогда не была той девушкой, о которой нужно беспокоиться так несерьезно, Меррик, — объяснил он. — Она видела глубже, чем кто-либо другой.
Я повернул голову и нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда вы двое были моложе, эта девушка ждала тебя. Чтобы увидеть тебя при любой возможности, — тихо засмеялся он. — Она видела тебя, Меррик. Не парня, который был популярен и занимался разными видами спорта или имел всех полностью в своей власти. Она видела парня, который чувствовал и которому было дело не только до себя. Она видела парня, который, в итоге, вступил в вооруженные силы, потому что хотел защищать свою страну.
«Она видела меня. А что делал я?»
— Она замечала тебя все время, а ты никогда не замечал ее, — добавил он, поворачивая нож немного глубже.
— Ты прав.
— Я всегда прав, мой мальчик, но я привык быть таким, как вы, дети. Когда я встретил вашу маму, я был в ужасе. Что я мог дать такой женщине, как она? Я был просто парнем с мечтами, которые, казалось, были слишком далеко от меня. Я еще учился в школе, и у меня не было планов. Но это было не мое решение.
Я ждал. Раньше он никогда не рассказывал мне ничего подобного. Казалось, мама и папа всегда разбирались со своими тараканами лучше, чем кто-либо другой. Мы все думали, что они просто понимали друг друга и все.
— Она выбрала меня каким-то чудом, зная, что я был просто... собой. После того, как мы поженились, я был простым банкиром. Я до сих пор банкир. Я даю другим людям деньги, что не значит, что у меня есть свои. Но она оставалась со мной, потому что это и есть любовь, — он сделал глубокий вдох и быстро выдохнул. Когда он снова заговорил, он улыбался. — Кода она смотрела на меня, она видела не совершенство или какую-то большую вымышленную историю любви. Она видела того, кто защитил бы ее и боролся бы за нее. Кого-то, кто любил бы ее, несмотря на недостатки, которые, по ее мнению, у нее были. Не имело значения, что было перед ней, потому что рядом с ней был я. Вот как она поняла, что я был тем самым.