Я потеряла ее. Мучительные рыдания появились неожиданно, и страдания и одиночество прошедшего года сочились из каждой поры моей кожи. Тяжелая тьма, которую я оставила позади, преследовала меня на каждом шагу в ожидании этого момента. В ожидании того, чтобы снова меня окружить.
Я не помню, что случилось потом. Только то, что я устала, и что боль от воспоминаний того дня была сильнее, чем когда-либо. Но в этот раз со мной был кто-то. Кира была рядом со мной, пока я не уснула, и оставалась рядом, пока я не проснулась утром.
Мне ничего не снилось. Я не просыпалась ни разу в течение ночи. Мои мысли не позволяли мне вернуться к реальности, пока я не была готова.
И когда я проснулась на следующее утро и увидела, как светит солнце в мое открытое окно, я почувствовала себя по-другому. Я отпустила часть этого, и хотя я все еще тосковала по моему ребенку, груз стал немного легче.
Глава 12
Меррик
Грейс потеряла ребенка.
У меня это в голове не укладывалось.
Мне следовало беспокоиться о том, что я подслушал такой личный разговор. Было очевидно, что Грейс никогда по-настоящему не делилась тем, что ей пришлось пережить. Кира была ее лучшей подругой. Как она не знала о смятении в мыслях Грейс все это время?
А я вторгся в этот момент, когда она, наконец, немного избавилась от груза. Я и правда был придурком.
Я провел большую часть той ночи, пытаясь не думать о том, что, должно быть, она чувствовала, потеряв свою дочь. Я не спал. Потребность быть с ней там, утешить ее, была просто слишком сильной.
Теперь все это имело смысл.
Страдание, которое я чувствовал в Грейс, одиночество, которое она пыталась скрыть с кем-то еще. Возможно, она ослабила бы бдительность, потому что я был слепым, за которым она ухаживала, но я знал, что это была другая связь. Что-то, что предназначено для меня.
— Меррик? Я здесь.
Шаги Грейс быстро продвигались по коридору в кухню. Я остался сидеть за столом, сохраняя нейтральное выражение лица. Жалость было последним, что ей нужно было видеть.
— Доброе утро. Прости, я опоздала. Кира ночевала у меня, так как Джоша вызвали на работу, и я немного перебрала с вином.
Ее голос был веселым, явно ощущалась улыбка. Притворялась ли она, как у нее это хорошо получалось, или она на самом деле чувствовала себя лучше?
— Доброе утро, — пробормотал я, прочистив горло, когда резкость удивила даже меня. — Не беспокойся об этом.
— Ты выглядишь так, будто тебя избили. Во сколько ты вернулся домой вчера вечером от своих родителей?
Она села на стул напротив меня, и ее приятный аромат ударил в нос. Я сделал глубокий вдох, наслаждаясь им.
Не будь странным.
Потирая вспотевшие руки о бедра, я опять прочищаю горло. Какой был вопрос? Во сколько я приехал домой. Черт. Во сколько она разговаривала с Кирой?
— Эмм, не совсем. Поздно. Я почти сразу же завалился спать.
— Как все прошло?
В голове возникли слова отца. Используй это. То, что сказал мне мой отец, было как выключатель, который включил во мне что-то. Страх никогда не позволял руководить моими решениями. До последнего времени. Пора было брать быка за рога.
— Было на самом деле хорошо, — улыбнулся я.
— Ну, я надеюсь, ты готов сегодня. Я нашла несколько новых упражнений, которые я хочу, чтобы ты попробовал. Думаю, они помогут с этой неподвижностью в твоих бедрах.
Неподвижность. Боже, последнюю неделю я играл на этом и думал, что она решила отказаться от этого. В моих бедрах не было неподвижности, но это было единственное объяснение, почему я должен был физически спрятать то, как она на меня действовала.
Я только кивнул головой и изогнул губы в ухмылке.
— Звучит здорово.
Она целую минуту ничего не говорила, затем я услышал, как она вздохнула и встала.
— Ты уже ел?
— Нет, на самом деле, я не был голоден.
— Ну, я умираю от голода. Я сделаю блинчики и яичницу. О, и бекон.
Мой живот громко заурчал, заставив ее захихикать.
— Могу поспорить, теперь ты голоден, а?
Я слушал, как она ходила по кухне, точно угадывая, где она была каждый раз, когда она ходила. Это была игра, в которую мы начали играть пару недель назад. Чтобы помочь мне провести время и держать меня в курсе всего происходящего вокруг меня.
Я не понимал этого в то время, но игра помогала наказать меня больше, чем вернуть мне способность ходить. Это чувство беспомощности каждый день уменьшалось. Моя способность оставаться в состоянии боевой готовности к тому, что происходило вокруг меня, помогало с расшатанностью, через которую я прошел раньше. Я больше не чувствовал, будто я был заперт в темноте.
Грейс снова зашевелилась легкими шагами. Она сегодня напевала.
— Ты кажешься веселой, — обратил внимание я. — Плита.
— Верно, — подтвердила она и передвинула кастрюлю на другую конфорку. Эти звуки становились все более и более знакомыми для меня. — Впервые за долгое время я хорошо спала. Сегодня я чувствую себя гораздо веселее. Бодрее.
— Хорошо. Есть какая-то особенная причина?
Она снова задвигалась.
— На самом деле, нет.
— Раковина.
Вода включилась, и я мысленно сам себя шлепнул по спине. Это было трудно, так как она была так близко к плите.
— Правильно. Ты на самом деле в этом преуспел.
— Я научился слушать.
Во всех смыслах.
Прошло несколько минут, и она выключила воду и снова начала двигаться.
— Стол.
— С какой стороны?
Мои мысли пролетели через категории звука, которые я сохранил в голове. Расстояние, уровень громкости, звучало ли это, будто она была за столом у холодильника или перед ним, ближе к плите.
— У холодильника?
— Дзынь, дзынь, дзынь! У нас есть победитель.
Я улыбнулся и покачал головой.
— Ты сегодня в ударе. Должно быть, ты хорошо себя чувствуешь.
— Почему ты так беспокоишься о том, как я себя чувствую? — спросила она.
Я пожал плечами и постучал пальцами по столу, нервный тик, который у меня каким-то образом появлялся, когда я был рядом с ней.
— Да так…
— Ну, поскольку ты выглядишь обессиленным, пока оставим это.
Она пересекла кухню, и до моего слуха дошел звук брякающих стаканов.
— Островок.
— Правильно. Итак, скажи мне, почему ты выглядишь так, будто прошлой ночью не сомкнул глаз. Тебе снился кошмар?
Грейс пыталась вывести меня на разговор о моих снах. О тех, из-за которых я просыпался. Она слышала их. Черт, она почти испытывала их тем, насколько близки мы на самом деле были друг к другу, когда мы спали.
— На самом деле, я совсем немного спал.
— Я думала, что ты завалился спать, когда добрался до дома.
— Так и было.
— Тогда почему ты не спал?
— Я просто не спал, — ответил я немного более резко. У меня напряглась шея, когда я резко наклонил ее вперед. В этот момент вина, должно быть, отпечаталась на моем лице, но она не распознала ее.
Она начала двигаться, ее шаги немного приблизились.
— Где я сейчас, Меррик?
Я навострил уши, воспринимая каждое движение ее одежды и звук ее дыхания.
— За островом.
— Ммхммм, а сейчас?
Я сглотнул, мои пальцы барабанили по гладкой поверхности стола немного быстрее.
— Ближе.
Ее приятный ванильный запах все еще оставался с запахом бекона и блинов, которые она, должно быть, несла.
— А теперь?
Она была прямо рядом со мной. Тепло от ее тела распространилось на мои плечи и шею, и у меня внезапно замерзли пальцы. Не думая, я поднял руку и нашел ее руку, обвив пальцами ее тонкое запястье. Она поставила тарелки на стол и осталась там, не отошла, как я ожидал. Позволив мне прикоснуться к ней. Ее дыхание участилось, как и мое, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы резко не дернуть ее к себе.