Я фыркнула.
— Ха! Ты думаешь?
Он улыбнулся мне и добавил:
— Все знают, что у этого парня голова тверже гранита, но также все знают, что у тебя сердце мягче перышка. Вы двое подходите друг другу, и если не верить чужим словам, а верить своим глазам, значит, думаю, я верю.
Я открыла рот, чтобы сказать, но ничего не пришло на ум, потому что я понятия не имела, что сказать. Отрицание этого только привело бы к разочарованию, потому что Мика был прав.
Как я поняла вчера ночью, я была сильно влюблена в Меррика и с каждым днем только сильнее влюблялась. Но как насчет него?
— В жизни Меррика столько всего происходит, чтобы он думал о...
— Правда? — вмешался Мика. — Ты на самом деле думаешь, что он такой слепой?
— Я... я не знаю.
Его брови сдвинулись вместе, а уголки губ опустились вниз.
— Ни один из вас не видит себя очень ясно, да? Это очень плохо, а еще на самом деле грустно. Возможно, вам обоим нужен сигнал тревоги.
— Мика.
— Ты любишь моего брата?
— Мика.
— Ты. Любишь. Моего. Брата?
Мои глаза закрылись, в то время как на сердце стало легко.
— Да.
— Хорошо, — он подождал, пока я не открыла глаза, потом настойчиво попросил. — Не переставай.
Он сложил еще один кусок пиццы, и на этом всё. Разговор был закончен, и я не могла ничего придумать, о чем поговорить.
Я прокручивала идею о Меррике и обо мне в голове. Меррик говорил вещи, которые заставляли меня думать, что он ко мне что-то чувствовал, но было очевидно, что он не думал, что способен на эти чувства. Вчера он впервые вел себя так, будто он, наконец, понял что-то. Будто его раны больше не принимали решения за него.
Целый день было легче, пока у него не начался жар. Даже тогда Меррик пришел к выводу. В то время для меня это было очевидно, но на самом деле я не думала об этом до того разговора с Микой.
Меррик снова хотел жить, а я собиралась удостовериться, что это так.
***
Я видела сон.
Должно быть, я спала, потому что Меррик глазел на меня своим многозначительным взглядом. Взглядом, который у него был, кода он говорил о своей семье или когда он говорил мне о... ну, обо мне. Его глаза сверкали от голода, когда он медленно сжигал мое тело взглядом сверху вниз, а потом обратно. Затем я оказалась в его руках, и он стал целовать меня, и все мое тело ощущало тепло и возбуждение.
— Грейс.
Я отстранилась и улыбнулась.
— Грейс.
Меррик во сне был не единственным, кто называл меня по имени, хотя звучало точно, как он. Его губы не шевелились, но он улыбался мне, и я все равно только что не таяла в его руках.
— Мне жаль делать это, но ты должна проснуться, Грейс.
Я распахнула глаза и обнаружила Меррика, сидящего на кровати, лицом ко мне. Ухмылка на его лице была подозрительной, но, черт, он был таким сексуальным.
— Прости, я проснулась, — сказала я, протягивая руки над головой. Боль у меня в шее и спине была явным показателем того, что стул Меррика был не очень подходящим для сна.
— К сожалению, — засмеялся он тихо.
— Прости?
— Кажется, тебе нравилось то, что тебе снилось.
Я застыла. О, черт.
— Хммм.
Он засмеялся и покачал головой.
— Что бы это ни было, это сводило меня с ума. Я был вынужден разбудить тебя.
Я не могла сказать, раздражало ли его это безумие, о котором он говорил, или это было безумие, которое я чувствовала каждый день от чрезмерного волнения.
Боже, пожалуйста, пусть это будет последнее.
— Прости?
— Не надо, — пробормотал он хриплым голосом.
Ладно, значит, возможно, последнее.
С другой стороны, его голос, вероятно, был хриплым ото сна. Затем я, наконец, заметила, что он был одет, и его лицо было радостное и бодрое. По всей видимости, он встал и какое-то время ходил.
— Ну, я на самом деле помню немного, но знаю, что был в отключке, по крайней мере, день, — заявил он. — Ты ведь не была здесь все время, да?
Я рассеянно кивнула, не осознавая, что он не может видеть меня, пока я не почувствовала себя дурой.
— Была. Я не хотела оставлять тебя одного, и у Мики была ночная смена пошлой ночью, поэтому он не мог остаться.
— Мика был здесь? — спросил он с долей паники в голосе.
— Да.
— О, ммм, что он сказал?
Много всего, но я не скажу.
— Немного. Мы просто следили за твоей температурой, и он принес еду.
— О. Ладно. Хорошо.
Странно.
— Ты голоден? — спросила я, вставая, чтобы пройти перед ним. Я была чуть выше уровня его глаз, когда потянула руку, чтобы потрогать его лоб. Он был еще немного теплым, но жар почти прошел.
Вместо того, чтобы ответить мне, он поднял руки и положил их мне на талию, сделав глубокий вдох. Он закрыл глаза, и я не могла устоять перед искушением запустить пальцы в его волосы. Я даже не осознавала, что делаю, пока он тихо не застонал.
— Грейс...
Его дыхание было мятным, и я закрыла рот, надеясь, что мое не было неприятным.
— Как приятно, — пробормотал он.
— Я рада, что тебе лучше, — сказала я, немного затаив дыхание.
Его глаза оставались близко, когда продолжала пальцами ерошить его волосы надо лбом, спускаясь к его щеке. Щетина царапала мне пальцы.
— Можно до тебя дотронуться? — спросил он небрежно.
— Ты уже дотрагиваешься.
— Нет. Не так, а как мне хочется.
У меня пульс пустился в вскачь, дыхание участилось.
— А как тебе хочется?
Сильными руками он крепко сжал мою талию и притянул меня к себе, так что я оказалась у него между ног. Я не могла отвести взгляд от его лица. С закрытыми глазами он выглядел таким спокойным. Затем его губы приоткрылись при вздохе.
— Как угодно. Любыми способами.
Его дыхание щекотало мне подбородок, и внезапно в комнате стало жарко. Я запустила пальцы в волосы, затем обвила руками его затылок. Что я делаю? Хватка вокруг моей талии усилилась, его большие пальцы начали рисовать круги по моему животу. Другую руку я положила ему на плечо, чтобы сохранить равновесие. Иначе я упала бы из-за головокружения.
— Л-ладно, — заикаясь, сказала я.
Он убрал свои большие сильные руки с моей талии, поднимая их так медленно, пока он нежно, как никогда, взял мое лицо в руки. Я закрыла глаза, погружаясь в ощущение прикосновения его теплой кожи к моей. Он смотрел прямо перед собой, как будто он смотрел на мои губы. Я знала, что он их не видел, но мое дыхание все еще давало сбой с каждым вдохом.
Его большие пальцы переместились на мои щеки, задержавшись там на мгновение, потом двинулись к глазам. Его прикосновение было нежным, но решительным. Он хотел видеть меня любым способом, и это был единственный способ.
Наше дыхание было единственным звуком, кроме намека на едва заметное шипение от электричества в воздухе вокруг нас. Казалось, комната вот-вот вспыхнет пламенем. Затем звук открывающейся входной двери все это стерло.
— Грейс? Ты еще здесь?
Мика.
Меррик вздохнул и резко уронил руки на колени, когда я сделала шаг назад.
— Моя семья как всегда приходит вовремя, — зарычал он.
В горле возник нервный смешок, когда я сделала еще один шаг назад, пытаясь перевести дыхание и успокоить бабочек в животе.
Мика вошел в комнату и резко остановился, увидев нас. Улыбка медленно растянулась на его лице, и он подмигнул мне, неспешно пятясь в коридор. Легким кивком головы он дал мне знать, что он будет в кухне, а затем тихо ушел.
Я повернулась к Меррику, чей взгляд был направлен прямо на меня, на его красивом лице было задумчивое выражение.
Я поверить в это не могла. Он на самом деле меня хотел. Но просто знать это было недостаточно.
— Почему? — спросила я.
— Хмм?
— Почему я?
Он колебался, и мой желудок расстроенно перевернулся.
— Я не знаю, Грейс, — прошептал он и опустил голову. — Но мне действительно больше нет дела до всех этих «почему».
Но мне было не наплевать. Я не хотела, чтобы у нас что-то началось только потому, что я была единственной, кто находился рядом с ним. Я не хотела изливать свою душу человеку, не зная, что он тоже этого хочет. Если он не знал, почему он этого хочет.