— Так, ты знаешь, почему тогда, — сказала она.
— На самом деле, дело не в «почему». Это просто есть. Я больше не могу представить себя без нее. Я и не хочу, — я подумал обо всех тех вещах, которые я открыл о Грейс с тех пор, как она стала приходить. Все то, что я не мог выкинуть из головы. — Она добрая и умеет сочувствовать, но, когда ей нужно, в ней есть искра, — я улыбнулся. У нас было еще много аргументов, которые закончились тем, что мне понадобился холодный душ. — Она умная и смешная. Она красивая во всех отношениях, и хотя я знаю, что она красива внешне, мне все равно. И не потому, что я не могу ее видеть. Каждый раз, когда она входит в комнату, я чувствую ее. Повсюду. Не видеть ее... паршиво, но мне не нужно видеть ее, чтобы знать, что я влюблен в нее.
Мэри прочистила горло.
— Довольно хороший ответ. Почему же ты ему не соответствовал?
— Потому что я идиот.
— Нет, ты не идиот. Ты просто мужчина.
Я горько рассмеялся.
— От этого не легче.
— Нет, но это необходимо, — тихо засмеялась она. — Она тоже тебя хочет, Мер. Она просто хочет защитить себя, чтобы ей снова не разбили сердце.
— Откуда ты все это знаешь?
— Я женщина, — сказала она, как будто это был ответ на все вопросы в известной вселенной. — Помни это и ты будешь в порядке.
Я отодвинулся от стола, внезапно ощутив необходимость все уладить, прежде чем у Грейс появится шанс слишком много об этом подумать. А она стала бы об этом думать.
— Куда ты идешь? — спросила Мэри, когда я встал и неуклюже схватился за костыли.
— Я собираюсь с ней поговорить.
— Лучше дай ей поспать.
— Я знаю, но это не может ждать. Она должна знать.
— Ладно, ладно, — сказала Мэри. Никто не осознавал, что я точно знал, когда кто-то улыбался, когда говорил. Голоса менялись с выражениями. Это была одна из тех вещей, которой я сразу научился, которую узнавал все лучше и лучше. Включая мою сестру.
Я направился к двери, неправильно посчитав шаги и пару раз нечаянно врезавшись в стену.
— У тебя есть два варианта, — крикнула Мэри позади меня. — Я могу помочь тебе дойти туда, или ты можешь попытаться добраться туда сам.
Я остановился, мне не хватало воздуха из-за адреналина, пульсирующего по венам. Я понятия не имел, как добраться до дома Грейс. Он был недалеко, но с тех пор, как я видел окрестности, прошло много времени.
— Ты скажешь, куда мне идти? — взмолился я.
Ее шаги послышались в коридоре и остановились около меня.
— Конечно, маленький братик.
Снова улыбка.
Мы выбрались за дверь, и внезапно мной овладела нервозность. Отказ. Было хреново, и это всегда был риск.
Не будь трусом. Ты прошел через ад, что для тебя небольшой отказ?
— Поверни налево и иди медленно, — направляла Мэри.— Когда ты снова упрешься в бетон, это тротуар, ведущий к крыльцу. Поверни налево и иди прямо к двери. Две ступеньки, я думаю, это единственная трудность, которая там есть.
— Спасибо, Мери.
Она прикоснулась рукой к моей щеке, нежно потрепав ее.
— Не облажайся. Просто будь честным. Это все, чего она хочет.
Я кивнул.
— Хорошо.
— Удачи.
Затем она ушла, а я остался один снаружи, впервые за несколько месяцев, готовый к этой задаче не больше, чем несколько недель назад.
***
Я стоял у двери Грейс добрые пять минут, прежде чем я, наконец, протянул руку и постучал. Сердце застучало у меня в горле, руки вспотели, но я понял, что мне нужно ей сказать.
До моего слуха дошел звук поворачивающегося замка, прежде чем дверь со скрипом открылась.
— Меррик?
— Грейс, — я прочистил горло и попытался сказать беспечным тоном, который зазвучал комичнее, чем когда-либо. — Как ты?
— Хммм, хорошо. Что ты здесь делаешь?
Пока хорошо.
— Мне нужно было поговорить с тобой.
— О чем? — она казалась встревоженной.
Ей нечего было бояться, потому что это все мое чувство собственного достоинства было у нее в руках. Это глупо, Меррик. Будь мужчиной.
— Раньше ты задала мне вопрос, и я хотел бы дать тебе ответ.
— Меррик, не думаю...
— Пожалуйста, Грейс. Просто дай мне пару минут, и если ты захочешь, чтобы потом я ушел, я уйду.
Я задержал дыхание, ожидая, что она скажет мне проваливать. Она не сказала, и от облегчения я чуть не упал на костыли.
— Входи, — смягчилась она. Это почти избавило меня от страданий, но еще многое нужно было сказать.
Я покачнулся вперед на костылях и шагнул в дом. Грейс закрыла дверь и провела меня прямо к дивану.
— Хочешь чего-нибудь? — спросила она.
Только тебя.
— Нет. Спасибо.
К моему удивлению, она села рядом со мной, положив подушку около меня, неожиданно прикоснувшись своей ногой к моей. Внезапно в комнате стало душно.
Я одернул воротник рубашки и подавил страх. Спрятал его подальше.
— Спасибо, что впустила меня. Я ожидал, что ты захлопнешь дверь у меня перед носом. Я это заслужил, — сказал я, вымучив слабую улыбку.
— Меррик...
— Прости. Я просто… я на самом деле нервничаю.
— Правда?
Я тихо засмеялся и уронил голову вперед. В этой ситуации честность могла завести далеко.
— Да, почему-то мне казалось, что если бы я смог увидеть твое лицо, я бы знал, злишься ты или нет. Прямо сейчас я не могу этого сказать, и это меня убивает.
— Я не злюсь, — успокаивающе опровергла она, затем положила свою руку на мою.
— Хорошо.
Прошло несколько секунд напряжения, пока я собрал всю храбрость, какая у меня была. Никогда в жизни я не был настолько на взводе. Даже в самолете по пути в Ирак. Это был детский лепет по сравнению с этим.
— Что ты хотел мне сказать?
Я с трудом сглотнул и сделал глубокий вдох. Ее рука скользнула вниз по моей руке и обвила мои пальцы, когда я начал постукивать ногой. Я хотел просто выложить все прямо здесь и сейчас, но кое-что мне все-таки нужно было объяснить.
— Я был в ответе за своих людей, — начал я. — Старший лейтенант. Моя команда все время полагалась на меня, чтобы знать, что делать, и они доверяли мне. Мне всегда казалось, что я подвожу их, даже зная, что не мог контролировать происходящее. Это просто то, с чем я не могу бороться достаточно сильно.
Также именно это позволило мне пережить первые недели ада после нападения. Мысли о моих людях — всё, что у меня было, и видеть их у себя в голове, снова и снова, было единственное, что помогло мне справиться. Это удерживало меня на земле каким-то странным образом.
Грейс крепко сжала мою руку, ее нежная кожа поглотила мою. Я поднял наши руки и прижался губами к тыльной стороне ее руки. Это было инстинктивно. Это был чистый, естественный инстинкт — прикоснуться к ней таким образом. Ее тяжёлое дыхание заставило меня закрыть глаза, но она не оттолкнула меня. Я прижался носом к ее коже и вдохнул ее сладкий запах.
— Ты такая мягкая, — прошептал я, главным образом себе, и снова поцеловал ее руку. Понадобилось немного больше времени, прежде чем я, наконец, вернул их к моему бедру, затем я заставил себя вернуться к реальности.
— Я был в армии национальной гвардии. Нас внедрили, чтобы тренировать иракских военных, учить их, как правильно делать вещи, так что мы могли уйти оттуда. Это была не самая... тяжелая работа, по мнению некоторых, но она была важная. Я не проходил тайком в здания и не захватывал пленных, но делал то, что, как надеялся, положит конец необходимости для тех людей хотя бы быть там и делать все это дерьмо.
— Мы ездили по маленьким базам, чтобы тренировать, иногда проводя там десять дней подряд. Нас окружали иракские солдаты, и мы проводили ночи прямо посреди лагеря.
Я сделал глубокий вдох, вспомнив, как я нервничал в тот первый вечер, когда остался на чужой базе. Она не была активна, но все равно было опасно. Люди способны на что угодно, когда дело касается их убеждений и защиты их семей.
— Многие ребята были на самом деле классные. Они были прямо как мы. Парни, защищающие свою страну или, по крайней мере, пытающиеся защитить, делая то, что им сказали. К тому же, там были и те, кто нас ненавидел и просто хотели, чтобы мы ушли. Я это понял. Я чувствовал то же самое, но это ничего бы не изменило. Мы все равно были там, и они все равно ненавидели нас. Мы просто должны были делать свою работу и двигаться дальше, все время надеясь, что слишком много насилия не будет.