6. Окончание дня
Ударная тренировка окончилась вечером под звуки сирены, что приказывает вернуться в корпус. Неспешно следую за толпой заключенных. Рядом нарисовался Бритва. Он явно хочет что-то обсудить.
- Слышал, к тебе навстречу приходила блондинка с кудряшками? Что, «жарил» ее на воле, поэтому не смогла забыть?
- Это сестра убитой жены, если тебе интересно.
- Оу, это я погорячился. Извиняй за такой подкат, семья — это святое.
Бритва не ожидал такого поворота событий. В тюрьме никто не осмеливается шутить о семье другого заключенного. Тут каждый понимает, что родные единственные люди, кому они еще нужны. За такое легко порежут или изобьют до полусмерти. Можно затрагивать разные темы, но о семье только хорошее. Сейчас Бритва напоролся на необдуманный шаг. Хотя сдавать я его не собираюсь.
- Забей.
- Да нет, ты че. Прими мои извинения, брат. Сам понимаешь: сидим как животные, вот разные мысли и возбуждают фантазии при появлении женщин на расстоянии пушечного выстрела.
- Она приходила передать слова адвокатов: дело труба.
- Еще хуже. Даже не ради тебя, чтобы повидать – хреново.
- Передавай привет «Радио».
В общем зале Бритва быстро потерялся среди других заключенных. На ужин предложили пасту, соус с мясными кусочками, чай с порцией яблочного пирога. День выдался нервный, поэтому особого желания съесть все до крошки нет. Однако заключенные и так не особо доедают, что заставляет запихивать в себя ужин. Особенно важно после забойной тренировки в тюремном дворе – нарастим мышечной массы. Грудная клетка «забита» до предела. Уже ощущаю пульсирующую кровь в груди. Завтра будет креповое утро.
Направляясь в камеру, встречаю «Радио». Ничего не говоря, просто подымаю большой палец вверх: все ОК. Сокамерник явно остался довольным сегодняшним днем. Войдя в камеру, дверь за нами закрывается. Хотя до отбоя еще есть время, но надзиратели решили ограничить движение на некоторое время, чтобы труднее было доставлять контрабанду. Остальные заключенные также разошлись по своим «клеткам».
- Вот держи, - достаю из носка телефон.
- Ты выручил меня. Если что-то сломается, то бесплатно починю.
- Книги в этом плане куда удобнее техники.
- Нет, я без музыки жить не могу. Она помогает оторваться от реальности без сильнодействующих препаратов: легальный допинг.
- Каждому свое.
- С учетом, что сегодня был обыск, рекомендую смотреть по сторонам.
- Подробнее?
- Сам подумай. Контрабанда хлынет рекой, а цены на нее взлетят. Многие захотят получить телефоны или «таблетки» без очереди. Вот тут кто-то обязательно проколется: начнет выставлять не те приоритеты. Соответственно, оставшиеся без ничего пойдут войной.
- Думаешь, все так и будет?
- Каждый раз одно и тоже.
- Этого только не хватало, - опираюсь о койку.
- Посмотри на нашу камеру: все перевернули верх дном.
Камера действительно была перевернута: матрасы разрезаны, подушки отбиты в тонкий блин, вещи из шкафчиков мирно лежали на полу и столе. Принялись все раскладывать на свои места. Спустя полчаса вроде никакого обыска и не было. Хотя «Радио» лишился всех принадлежностей для ремонта. За такое в карцер никто не отправляет, если, конечно, заключенный не пытался изобрести оружие. Ну хоть ночью никто не будет сидеть над плеером пытаясь собрать из обломков работающий прибор.
- Как на работе? – спрашиваю, а себя ловлю на мысли, что выгляжу как заботливая жена. Но деваться тут некуда, новостей из мира и так мало, а чем-то голову забивать надо.
- Все пучком. Успел затаить несколько хороших фишек, что поможет вернуться к привычным камерным ремонтам.
- Ну вы даете.
- Да всем плевать на труд заключенных. Это только с виду кажется, что нам хотят помочь. Мы, заключенные, выполняем туже работу, что и роботы в развитых странах. Вот только их продуктивность в сотню раз выше. Вот и зачем спрашивается правительству наши телевизоры в количестве пятьдесят штук в день?
- Верно говоришь.
- Это просто отвод глаз от настоящих проблем. Перевоспитанием они занимаются, - «Радио» хмыкнул.