- Не стоило этого делать. Я начинаю свыкаться с отведенной мне ролью животного. Тут мне и место.
- Не говори так. Ты честный человек, а вместо тебя должен был сидеть сенатор…
- Сижу я, - резко обрываю. – Мое имя уже нельзя отбелить. На мне кровь жены и неродившегося сына.
- Я тебя не узнаю.
- В тюрьме люди меняют.
- Но зачем так говорить? Ты еще можешь выйти.
- Я выйду, но не после снятия обвинений. Могут только скостить срок или изменить дело на не предумышленное убийство. А это означает – клеймо на всю жизнь.
- Но мы оба знаем правду.
- Этого достаточно. Удачной тебе поездки, Мэри.
- Я тебя не понимаю.
- Просто знай, я выберусь своими силами.
- О чем ты?
- Пока, Мэри.
Кладу трубку. Мэри осталась сидеть, держа телефон, как бы ожидая продолжения разговора. Смотрю невозмутимо в ее глаза. После подымаюсь со стула и направляюсь к выходу комнаты переговоров. Меня уже не волнуют дела адвокатов и то, что Мэри продолжает питать надежды снятия всех обвинений. Теперь картина освобождения полностью сложена – генералы добудут для меня свободу. Сенатору сошло с рук убийство моей семьи, но это не спасет его гнилую шкуру. Такие люди все равно оказываются на дне жизнь, ведь их безнаказанность заставляет совершать ошибку за ошибкой. Банды станут билетом на свободу, взамен помогу избавиться от их проблем – заплачу за это любую цену.
14. Недовольство
Настроения не прибавилось. В общем зале заключенные продолжили возмущаться по поводу действий администрации. Никто не собирался расслабляться. Надзиратели, ожидая провокаций, приказали разойтись по камерам. Однако этот приказ был оставлен без внимания. Заключенные стали собираться в небольшие группы. При этом выкрики против тюрьмы становились только агрессивнее. Мне сейчас нет смысла поддерживать беспорядки, ведь такой демарш полностью перекроет дорогу к работам в мастерской. Направляюсь прямиком в свою камеру. Взглядом встречаюсь с Бритвой, но тот не стал меня останавливать.
Нет смысла заваливаться на койку. Остаюсь в дверном проеме камеры, ведь после облавы нас всех уложат мордой в пол. Заключенные перешли от слов к действиям: стали забрасывать надзирателей всем, что попадало под руки. Группа быстрого реагирования выстраивалась в тюремном дворе, о чем стало известно со слов заключенных, кто находился у выхода. Не дожидаясь приказа, падаю лицом вниз.
Спецназ со щитами начал штурм: один за другим заключенные стали падать под натиском тюремщиком. Вход были пущены дубинки, слезоточивый газ, электрошокеры. Самых активных бунтарей утаскивали в дальний угол блока, где тут же на них набрасывались надзиратели, чтобы скрутить по ногам и рукам. Слезоточивый газ добрался и до моей камеры, о чем свидетельствовало жжение глаз. Когда все бунтовщики оказались обезвреженными, завыли мощные вытяжки. Через пару минут только стоны заключенных от боли напоминали о беспорядках.
Внутрь блока вошел главный. Темнокожий надзиратель внимательно осмотрел место беспорядков. Указал на заключенных, которые следовало допросить. Остальным приказали разойтись по камерам до дальнейших приказов. В этот раз заключенные подчинились. Нас с «Радио» заперли в камере.
- Это поможет немного охладить их пыл, - сокамерник привычно уселся за стол для ремонта принесенных наушников.
- Лишнее время мне не помешает. Сейчас важнее работ в мастерской нет, - заваливаюсь на койку.
- Механик нормальный мужик.
- За что он сидит?
- Убийство полицейского при задержании. Промышлял в банде, а когда нагрянули копы: встал на защиту своей семьи. Пожизненный себя долго не заставил ждать.
- Хреново.
- Хотя в его деле имело место превышение полномочий со стороны полиции, но кто на это станет сильно обращать внимание.
- Знаешь, никогда не верил в полицейский беспредел. Но тюрьма показала продажность надзирателей, полиции и судей.
- Они умело манипулируют своей репутацией в глазах общественности. Хотя эта клоунада действует только на средний класс. Мои бывшие подельники, с которыми мы промышляли продажей запрещенного оружия, клялись, что лучше пойдут в тюрьму за убийство грабителя, чем позвонят за помощью в полицию. Правоохранители – это геморрой для афроамериканцев, латиносов и других рас. Так уж в этой стране повелось, что белые хорошие, а другим это еще нужно доказать.
- Американская мечта в действии.
- Что за бред придумали. Вот взять меня: из богатой семьи. Однако постоянно чувствуешь себя кому-то обязанным: учись лучше, поступи в университет, найди работу в корпорации. А я может мечтаю послать все к черту и торговать оружием. Правительству же можно, а народ чем хуже.