Отправляюсь на назначенную встречу с Механиком. Сегодня обычный рабочий день, что облегчает переговоры. Странно, что Доминик быстро поменял свое мнение о встрече с Механиком, когда заговорил о свободе. Есть дела вне тюремных стен? Скоро это и узнаем.
- Проходи, - уже привычно узнавший меня охранник пропустил в цех.
В цеху работы по ремонту автомобилей в привычном режиме: что-то постоянно переноситься с места на место. Доминик сходу дал знать, что мне нужно заглянуть в кабинет Механика. Его офис располагался на втором открытом этаже, куда вела небольшая лестница. Еще ни разу не бывал там. Вот и выпал шанс оценить местные привилегированные комнаты.
- Войдите, - ответили после моего стука в дверь. – Присаживайся, Животное.
Механик расположился за столом. Закинув ноги, откинулся на кресле. Офис напоминал привычный кабинет любого человека, кто провел в компании не один год: фотографии родственников, картины маслом, стеллажи с документами, компьютер и кофеварка. В общем, так коротать время куда веселее.
- Мне нужна помощь.
- Подробнее.
- Бритва откинулся из карцера и его назначили генералом. Теперь он мечтает поквитаться с латиносами, а я под раздачей.
- И почему я должен помогать?
- Думаю, вам будет спокойнее зная, что ваши люди не будут участвовать в надвигающейся войне. Еще мне светит свобода через неделю, может чуть больше.
- Да, об этом Доминик докладывал. Вот в чем тут дело: моя дочь, - Механик скинул ноги и пододвинул ко мне фото девушки.
- Красивая.
- Спасибо. Я лишь избранных прошу найти ее и рассказать, что отец ждет встречи. Однако пока ответа нет. Если ты выйдешь, то выполни мою последнюю просьбу.
- Последнюю?
- У меня рак. Врачи, конечно, пытаются продлить жизнь, но кого они обманывают. Ты последняя надежда на нашу встречу.
- А просто письма не доходят?
- Пишу каждое рождество и на ее день рождения: глухо.
- Я обещаю, что разыщу ее любой ценой. Но если она снова откажется видеться?
- Ты потерял семью. Уверен, сможешь найти нужные слова.
- Попробую.
- Этого разговора не было, если что.
- Так точно.
- Я посмотрю, что можно сделать с твоим иммунитетом. А теперь за работу.
- Вас уже восстановили в должности?
- Пока нет нового начальника тюрьмы я за главного, но и после этого, думаю, ничего в цеху не поменяется.
- Почему именно я?
- Не каждый день кто-то покидает эти стены. А довериться вообще никому нельзя. Но в тебе есть что-то. Возможно - взгляд, наполненный целью в жизни.
- Это так видно?
- Поверь, такое я чувствую на расстоянии. Опыта предостаточно.
- О чем вы жалеете? Это для дочери.
- Передай ей, если это действительно произойдет, что ни о чем не жалею кроме утерянных дней совместной жизни. Тюрьма страшнее всего, когда ты остаешься в полном одиночестве и к тебе никто не приходит на свидания. Страшно осознавать момент смерти без возможности бросить все ради единственной встречи, пусть и на расстоянии. Душу отдал бы за день вне этих стен.
- Вот это и передам.
- Топай уже в цех.
Механик придвинул фотографию своей дочери. Покидаю кабинет с тяжелым чувством на сердце: я дал обещание. Теперь не могу думать лишь о себе. Я бы также отдал бы все за встречу с Анной-Марией и Джозефом-младшим, но… Отдаю себе отчет в важности порученного дела. Каждый заслуживает на шанс что-то исправить в своей жизни. Механик не самый жестокий преступник из тех, кого удерживают в этой тюрьме. Если так сложились наши обстоятельства, то стоит воспринимать эту встречу как предначертанное событие. Из всех возможных исправительных колоний меня перевели именно сюда. После цех по ремонту автомобилей и этот человек. Последнюю просьбу исполняли даже для смертников перед казнью в средние века, где мало отличались гуманностью. Теперь успокоение его души в моих руках – сделаю все возможное.
День в цеху прошел спокойно и без происшествий. Пижон на работе так и не появился. Надеюсь, мою маляву он передаст брату как обещал. Прощаюсь с Домиником. Направляюсь на ужин. Обед, как обычно, пропускаю, чтобы лишний раз не сталкиваться с заключенными, кто жаждет мести. Теперь есть конкретный человек – Бритва. Его и стоит избегать до самого освобождения. Хотя на территории в несколько десятков футов это делать сложно.