Оранжевая роба уже настолько примелькалась, что вообще перестаешь замечать столь яркий цвет. Больше концентрируешься на людях: как они ведут себя, нервничают ли, где собираются в небольшие группы. Обстановка может мгновенно перемениться со скучной в настоящую бойню. Самодельные ножи, заточки и кастеты пойдут в дело. Если не подчиниться приказу надзирателя, который кинется разнимать, то перцовой струей гарантированно пройдутся по твоим глазам. От этого перца кожа буквально плавится, по ощущениям, а слюни начинают течь как у бешенной собаки. В большинстве случаев этого достаточно, что разнять банды. Однако при сопротивлении уже представителям тюрьмы – пуля в лоб.
На тюремных стенах постоянно дежурят полицейские с ружьями и автоматами. Для них за милую душу продырявить голову через прицел с трехсот футов. С такого расстояния тебе не кажется убийство жестокой мерой: маленький человечек падает на землю. Это с близкого расстояния ты замечаешь дыру в голове размером мяча для американского футбола. Дистанция многое решает, поэтому надзирателей на вышках нужно бояться в первую очередь. Куда удобнее устраивать потасовки внутри блоков: редко доходит дело до оружия. Одиночная стычка вероятнее произойдет возле камер, а вот воины между группировками устраивают в тюремном дворе, где одновременно десятки заключенных вступают в смертельную схватку: неразбериха всем на руку.
3. Сокамерник
Если откинуть мысли о возможности быть убитым из винтовки надзирателя, то начинаешь замечать местные группировки, которые не менее опасны. Тюремный двор дает возможность неплохо заработать или нажить себе проблем. Банды постоянно что-то перепродают, обменивают, делятся информацией. Несмотря на строгий режим тюрьмы торговля происходит каждую минуту. Постоянно кто-то пожимает кому-то руки хотя они уже виделись за сегодня сотню раз: так передаются мелкие запрещенные товары. Тут главное делать это настолько естественно, чтобы охранники ничего не заподозрили.
«Калифорнийская мужская колония», как и все исправительные учреждения США, строго следит за тем, что удается достать заключенным. Легче назвать, что разрешено, чем описать запрещенные товары. Однако больше всего пытаются пресечь не проникновение сильнодействующих средств или оружия, а мобильные телефоны. Именно сотовая связь в глазах надзирателей представляет особую опасность. Так заключенные получают возможность координировать свои действия с бандой на воле, а также устраивать бунты по всей стране. Когда одна тюрьма перестает подчиняться, то это не вызывает такого резонанса как десятки учреждений, одновременно поднявшие бунт. Бороться за свои права приходиться и за решеткой, поэтому забастовки обычная практика. Но с ней категорически не согласны начальники тюрем, которым такие акции портят репутацию, а это помешает в будущем баллотироваться в губернаторы.
Вспоминаю свою камеру, где был только первую половину дня, когда прибыл в эту тюрьму. Надеюсь, мой сокамерник не успел раздать все мои вещи или выменять на них что-то полезное для себя. Однако долго размышлять не пришлось: сокамерник подошел сам.
- Смотрю, тебя выпустили? – присел рядом.
- Так и есть. Как тебя там звать?
- Джеймс Тири. А ты Животное, приятно познакомиться.
Высокий блондин с длинными волосами. Худощавый, что естественно для всех заключенных. Этот парень больше напоминает студента, в свои-то двадцать с чем-то лет, чем заключенного. Навскидку, предположу – он был не бедным человеком на воле.
- Это точно. Значит, нам с тобой коротать время. Что скажешь о местных?
- Оставайся на своей территории и будет тебе хорошо. Пока воин не предвидеться, но, сам понимаешь, тут нельзя быть уверенным ни в чем.
- За что тебя?
- Кое-что собрал, а оно рвануло не в тех руках. Если что, ты обращайся: я вроде местного мастера. Кличка – Радио.
- Вот же повезло к тебе в камеру попасть. Надеюсь, нас не подорвешь.
- Вожусь с плеерами, телефонами, наушниками и другой техникой. Тут нечего подрывать.
- Сегодня жарище, - вытираю рукой пот с лица.
- Привыкаешь. Где сидел в первый раз?
- Ближе к Сан-Франциско.
- Ну да, там климат получше.
- Тюрьма переполнилась, поэтому перебросили к вам.
- Наш начальник тюрьмы все рвется в губернаторы, поэтому расширяет свои владения. Два первых корпуса, где сидят за менее серьезные преступления, тоже расстраивают.
- И сколько всего заключенных?
- Уже почти тысяча. Но, думаю, не стоит говорить, что это больше положенной нормы для этих стен.