— Чего притихли? Я просто рассказал, как прошло мое детство.
— «Радио», ты сам понимаешь, мы из разных миров, - провожу по бороде.
— Да везде одинаковые проблемы. Я вот тут с вами, а не в офисе на Уолл-стрит.
— Не скажи, брат. Что там в цеху, Животное?
— Решил вернуться?
— Еще спрашиваешь… Мне на волю нужно позарез.
— Как будто тебе одному, - подметил «Радио».
— Механик снова у руля: можешь возвращаться.
— Завтра жди меня на смене.
— Заметано.
Пижон примкнул к новеньким, где по виду был главным. «Радио» отправился на работу. Усаживаюсь на стол. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Свобода как никогда близка ко мне, но от этого ее приход не становиться безопасным. Не удивлюсь, если Бритва закажет меня для отправки на койку медпункта. Ему нужно выиграть время, которое против новоиспеченного генерала. Рассмотрение моего дела по досрочному освобождению приближается несмотря ни на что. Хладнокровие, выработанное в тюрьме, сыграет свою роль и на воле. Я еще никогда не планировал убийство человека. Пусть он и виновен в гибели самых дорогих людей, но это не делает меня убийцей. Пойти на дело, когда должен умереть человек – пока не укладывается в голове. В своих фантазиях сцена допроса сенатора обрывается на его признании. Держа пистолет в руке, он не стреляет.
К такому мысленно подготовиться невозможно. Тут нужна практика в подобных преступлениях, как, собственно, и воспитываются генералы. Их жестокость закаляется многими бойнями и бессмысленными конфликтами с противоборствующими группировками. За один год не встанешь во главе банды, ведь попросту не смоешь удержать власть над теми, кто не уступает тебе в жестокости. Безоговорочный авторитет нарабатывается и доказывается, что становиться очевидным даже паталогическому маньяку. Приказы ожидают все – другие расплачиваются собственной кровью за неповиновение.
25. Два дня
В тюрьме особо нечего делать, если ты не намереваешься сближаться с группировками или получать высшее образование. После тренировки в тюремном дворе отправляюсь в библиотеку. Единственное, что меня сейчас беспокоит – досрочное освобождение. Нужно найти как можно больше информации об этой процедуре. Хотя мне особо не нужно париться по поводу комиссии, но хочется хоть примерно представлять картину будущих событий. Немного данных подкинули заключенные, с которыми по обстоятельствам постоянно сталкиваешься: душ, обеденная зона, тюремный двор, библиотека. Слухи распространяются с молниеносной скоростью, поэтому уже каждая паршивая собака знает, что мое дело будет на рассмотрении совета при губернаторе.
Библиотекарь подобрал несколько книг об истории досрочного освобождения. К счастью, многие заключенные после срока сразу садятся за написание собственной книги о пережитом опыте. Не знаю, как именно к этому относиться. В тюрьмах сидят миллионы человек и считать, что твоя история уникальная – как-то неправильно. Хотя кому-то непременно будет интересно исследовать темную сторону США: жизнь заключенных и невинно осужденных людей. Уж точно сам не собираюсь заниматься чем-то подобным. Личная жизнь пусть остается за гранью осуждений и обсуждений общества. У каждого есть свои непреодолимые проблемы в жизни, что делает твои страдания менее значимыми в общем числе населения страны.
Книга в руках, ужин. После возвращаюсь в камеру. Решаюсь открыть коробку с личными вещами. Долгое время избегал лишних воспоминаний об Анне-Марии. Ее фотография приносила невыносимую душевную боль. За многие годы впервые ясно вижу лицо жены, матери нашего неродившегося ребенка. Откладываю коробку в сторону, сжимаю крепче фотографию.
— Этого не должно было случиться…
На глазах проступили слезы. Больно осознавать в полной мере все произошедшее. Однако сейчас мне нужна дополнительная поддержка. Сложно принять себя убийцей и судьей. Мне предстоит совершить непоправимые вещи. Сенатор Алан Шелби заслуживает то, что я собираюсь с ним сделать. Нужна вся сила воли для крепкой руки. Пистолет не должен дрогнуть в нужный момент. Для этого необходимо ясно видеть, почему нет другого выбора. Только на словах подавляющее число заключенных готово решиться на поножовщину. Многие в последний момент трусят, предпочитая переложить бойню на других. С пистолетом куда проще в этом плане: одно нажатие курка. Но и это пока не укладывается в моей голове.