30. Пора на волю
— Удачи, брат.
— Справишься без меня? — ухмыляюсь.
— Да без такого сокамерника нары покажутся курортом: от тебя были все проблемы, — «Радио» вышел со мной из камеры.
— Да ладно тебе, не все так плохо было.
— Резали то тебя, а не меня – поэтому соглашусь.
Обменялись рукопожатиями. Заключенные привычно собираются на обед. Пожалуй, откажусь от местной стряпни и отобедаю уже как нормальный человек в придорожном кафе. Среди заключенных не принято как-то выделять подобные дни среди остальных, поэтому каждый продолжат заниматься своими делами. Уже на выходе из блока встречаю Пижона.
— Откинулся, дедуля. Прими мои поздравления, бро.
— Надеюсь, что именно ты выйдешь первым отсюда.
— Рву когти ради этого. Братва за мной постоит.
— Как там с претензиями насчет твоего слива?
— Полегче, Животное, — Пижон понизил голос. — Это строго между нами. Остальные так и остались в темноте того дня.
— Если честно, думал, кто-то что-то заподозрит.
— Там с Бритвой не все так просто: он никак не опуститься. Продолжает выставлять себя за генерала. Сам понимаешь, разборки главных куда важнее солдатских.
— Не хочу в это вникать. Просто порадуюсь за тебя.
— Потягай девчонок за всех нас, — Пижон поправил штаны.
— Только об этом и думаю…
Обменялись рукопожатием. Теперь прямая дорога на волю. Несколько ворот из стальной сетки и впервые глотну свежего Калифорнийского воздуха. Трудно осознать в полной мере, что настал этот день. У первых же ворот из тюремного двора блока ожидает Дерганый. Он так и не сообщил новости о посреднике. Надеюсь, это произойдет сейчас.
— Откинулся, поздравляю, — Дерганого передернуло.
— А ты поправляйся тут. Хватит уже людей пугать.
— С моим-то положением дел – только о выздоровлении и можно базарить.
— Ты же честно выполнял свой долг посредника от генерала к солдату, какие могут быть вопросы? Бритва сам налажал.
— Только это никого не волнует. Перейдем к делу: клуб «Пышные груди».
— Ты забронировал там столик?
— Сам найдешь свободный. Теперь мы в расчете.
Похлопал Дерганого по плечу. Ворота в следующий блок открыли. У меня нет посредника, но его можно будет попытаться найти в этом чертовом клубе. Сомневаюсь, что местный контингент с радостью пойдет на диалог – другого выхода нет. Пропущу пока эти мысли и просто наслажусь моментом свободы.
В сопровождении нескольких надзирателей провели к главному пропускному пункту Калифорнийской мужской колонии. Человек через окно выдал деньги, вернул одежду, часы и телефон, который безбожно устарел. Прям ощущаю в руках раритет: даже заключенные могут уже позволить пронести более современные модели. Наличкой пару тысяч долларов, что успел заработать. Ставлю подпись на бумаге, что все получил. Переодеваюсь. В руках остается коробка с фотографиями еще из камеры. Выбрасываю коробку, а фото кладу во внутренний карман своей куртки.
Помню свой приезд сюда: очередная дыра без надежны на второй шанс в жизни. Как же рад, что мои тогдашние опасения не стали правдой. Был проделан огромный путь к этому знаменательному дню. Однако стоит отдать должное всем срокам заключения. Теперь мне намного легче принять себя животным, кто готов прислушаться к своим инстинктам. Воспитание было жестким, но оправданным моими будущими целями. Нет ощущения исправления, а только жажда отомстить этому миру.
Провели к главным входным воротам. Через соседние ворота для автотранспорта в тюрьму привезли очередной автобус с заключенными. Невольно ловлю на себе, уже в гражданской одежде, взгляды новоприбывших. Хотелось бы им посочувствовать, но каждый сам за себя. Я разгреб свое дерьмо, они справятся. А если станут опущенными, то и зачем их жалеть? Мир жесток и это нужно осознать как можно раньше. Сотни людей лишь закалились характером в этих стенах. А вот на воле, без ужимок свобод, многие волочат жалкое существование, не в силах справиться с простыми проблемами. Вопрос, кому нужна большая помощь – открыт.
Надзиратель дает команду на открытие ворот. Несколько шагов и оказываюсь за пределами чертовой тюрьмы. Вот как так, вроде и тюремный двор давал возможность надышаться, но именно за его пределами это стало возможным. Несколько глубоких вдохов наполняют легкие ощущением легкости, чистоты воздуха. Спустя несколько минут в последний раз оборачиваюсь посмотреть на место, где отдал молодые годы. Отсюда стены выглядят куда страшнее, чем это изнутри. Там подобный пейзаж не вызывает ничего особенного: привычное дело.