32. Две могилы
Две плиты в земле окруженные зеленым газоном. Напротив них стоят вазы с уведшими цветами: выкидываю безжизненные стебли. Взамен их кладу по одной розе. На меньшую плиту устанавливаю игрушки: солдатиков, машинки и динозавров. Усаживаюсь возле могил.
— Задержался я к вам… Анна-Мария… Сын…
Тяжело вздыхаю в окружении еще сотни могильных плит. Кладбище Лос-Анджелеса для меня давно привычное место: еще с момента похорон родителей. Теперь вот вся моя семья находиться в этом месте. Тяжело осознавать свое одиночество, ведь в детстве был окружен родственниками. Нет ни одного телефонного номера в записной книжке телефона, где кто-то бы поднял трубку и обрадовался моему голосу. Мэри не в счет – она это делает из жалости.
— У родителей уже побывал, если тебе это интересно, Ами, — почти забыл это ласковое обращение к жене. — Мне не по себе от того, что не смог тебя и нашего сына защитить в тот день. Почему ты не рассказала? Зачем стоило скрывать от меня правду?
На глаза навернулись слезы. Вытираю их рукой. Здесь так тихо в это время года. Закат солнца выглядит прекрасно, но вот обстановка не располагает к восхищению. Оглядываю всю территорию кладбища: бесконечные поля обрамляются насаждением деревьев. На возвышенности виднеется мемориал падшим солдатам в многочисленных сражениях, в которых США принимали участие. Если эти герои не побоялись выйти против своего врага, то чем я хуже них. Нужно собрать все свое мужество в кулак и довести дело до конца. Да, мне никто не воздвигнет памятник, не будут слышны выстрелы почетного караула. Однако этого и убитые солдаты не видели: они просто умирали на полях сражений.
— Знаю, что ты бы хотела другого. Отговаривала бы от мести, но сейчас только мне предстоит сделать выбор. Вы тут отдыхайте, а я займусь наведением порядка в этом проклятом городе.
Смотря на могилы мозг отказывается принимать действительность. Меня не было на похоронах от чего еще тяжелее переносить горе. Все же родители Анны-Марии и Мэри заслуживали проститься с их горячо любой дочкой без журналистов. Мое появление привлекло бы гораздо больше вниманиям к этому скорбному дню. Жаль, что мы так и не смогли подружиться. Те редкие появления в доме родителей были обращены к дочерям, а не к их мужьям. Хотя чего мне от этого расстраиваться – они вправе поступать так, как считают нужным.
— Присмотри за нашим сынишкой, Ами. При всем желании прямо здесь и сейчас присоединиться к вам – не могу. Первая пуля в пистолете предназначается не мне. А вот над остальными подумаю уже после. Пока трудно представить тот день, когда с души свалиться последний камень… Больше я к вам сюда не приду. Уже увидимся в другом мире.
На территории кладбища стали появляться рабочий для уборки. Единственные люди, которые будут десятилетиями присматривать за здешними постояльцами. Жаль, что наша жизнь не позволяет проводить больше времени ни с живыми, ни с мертвыми – как-то это все неправильно. Я бы отдал жизнь за семью, которую уже никогда не увижу. Но как бы я мог о них заботиться просто сидя дома. Подобная роскошь доступна только богачам, но и они предпочитают таскаться по заведениям, а не ценить каждое мгновение с родными.
— Я буду любить тебя всю оставшуюся жизнь. Но я никогда не стану идеальным мужем. Между нами так и останутся непреодолимые разногласия. Хотя впереди целая вечность для их разрешения, если окажемся в одном месте. Что-то подсказывает: вы будете смотреть на меня сверху вниз. Ладно, Ами…
Ком в горле не позволил выдавить из себя больше ни слова. Кидаю последний взгляд на безмолвные каменные надгробные плиты – запомню этот день на всю свою жизнь. Возвращаться сюда в здравом уме – нет, лучше застрелиться. Невыносимая грудная боль отдается внутри не меньше, чем ножевое ранение, которых у меня было не мало. Не знаю, как люди могут десятилетиями посещать кладбища и за разговорами с мертвыми проводить тут дни напролет. Подобные философские размышления явно не мое. Я же вижу только плиты, газон и вазы – нет тут моей Ами и сына. Глупо переубеждать себя в обратном. А если они меня слушают, то почему только на кладбище? Их души свободны, чего нельзя сказать о моей.
Спускаюсь на дорогу. Подхожу к уборщику территории. Протягиваю пару тысяч долларов.
— Зачем?
— Ты видел, где я сидел. Если не забудешь о моей доброте, то присмотри за могилами с особой нежностью – буду по гроб благодарен.
— Это моя работа, сэр.
— Вот и возьми деньги за нее.