37. Животное покидает клетку
Скорченный от боли сенатор валяется на полу. Откладываю пистолет в сторону. Неспешным шагом приближаюсь к Алану Шелби: взяв за пиджак, оттаскиваю к ближайшей системе отопления. Накидываю наручники на одну из рук сенатора. Второй он продолжает сжимать место попадания пули в тело.
— Надеюсь, это очень больно, — тихо произношу над ухом своей жертвы.
— Твою мать…
— Ты лишился яиц взамен на жизнь: теперь ты точно никому не сможешь навредить. До конца своей поганой жизни будешь вспоминать ее лицо, сотни раз про себя проклиная ту единственную ночь, когда воспользовался их слабостью.
— Ты чертов псих, Картер, — кровь продолжала пачкать дорогие ковры в президентском номере.
— Как и обещал – ты жив. Ты рассказал все, что нужно было. Теперь оставляю тебя на суд правосудия. Если бы ты мог поднять голову, но я тебя в этом не виню, понимаю, ты бы увидел на краю стола сумку: в ней видеокамера. Твое чистосердечное признание будет отличным дополнением к блокноту, который я любезно оставлю рядом.
— Тебе не жить, падаль.
— Это меня уже не беспокоит. Ты очень, очень ошибся выбором девушек для веселья.
— Да тебя порвут на куски, — сенатор продолжал сжимать свой пах, лежа в кровавой луже.
— Ладно, стоит поторопиться с вызовом скорой. Прощай.
Быстрым шагом дохожу до стола. Бросаю блокнот сверху сумки. Достаю клочок бумаги из кармана пиджака: виден номер телефона. Используя стационарный телефон, делаю звонок.
— Хочу вам сообщить о сенаторе Алане Шелби, который сейчас лежит раненый в номере отеля. У него большие связи, но вам ли об этом не знать. Позаботьтесь о вызове настоящих федералов, а не его продажных друзей – тут достаточно компромата.
— Кто это?
— Возвращаю долг.
Кладу трубку. Звонок был темнокожему главному надзирателю и по совместительству временно исполняющему обязанности начальника Калифорнийской мужской колонии. Он очень помог с освобождением, когда прикрыл мой зад после потасовки с Бритвой в коридоре. Да и сейчас я могу доверять только ему: он никак себя не скомпрометировал. Пытается соблюдать закон, если это не приводит к еще большим проблемам. Дополнительно надзирателю не помешает повешение, скажем, до назначения начальником тюрьмы. Он не самая спорная кандидатура: в продажности замечен не был. Как минимум, присмотри за «Радио», Пижоном, Дерганым, Механиком и Домиником. Буду считать, что мой долг перед этими мужиками списан. Каждый из них приложил усилия к моему скорейшему освобождению: кто-то замолвил слово, а другие в прямом смысле спасли мою задницу. В тюрьму снова вернется порядок, а это лучшее, что можно себе представить, когда единственной угрозой будут только конкурирующие группировки. Самое худшее развитие событий – подставной начальник, кто с радостью присоединиться к войне против неугодных ему заключенных.
Сенатора легко найдут, как минимум, отследят звонок. Пора валить отсюда. Кидаю последний взгляд на Алана Шелби, который немного утих. Одна рука прикована к батарее, а вторая остается на месте, где раньше были яйца. Не особо надеялся на чистосердечное признание, но это был единственный шанс сдержать свое слово перед Мэри. Камера в сумке позволит поднять дело десятилетней давности смерти Анны-Марии, а блокнот заставит всех отвернуться от сенатора. Наркоторговцам никто не спешит помогать, ведь собственная репутация важнее. Не думаю, что сенатора обвинят по всем пунктам, но его запрячут на несколько лет точно. А этого достаточно для поломанной карьеры и лишения всех привилегий статуса неназванного главы города. Подобное развитие событий не совсем сходится с моим представлением настоящей мести, но стоит подумать не только о себе. Мертвые уже обрели покой, а вот живым еще нужно найти свое собственное успокоение.
***
Рассвет. Стою на лужайке единственного места, где мне будут рады. Двухэтажный дом из белого камня смотрится превосходно в лучах восходящего солнца. На душе от подобного вида стало еще светлее, чем это было после свершившейся мести. Не решаюсь сделать больше ни единого шага. В голове ничего полезного, что помогло бы найти правильные слова. Сглатываю от пересохшего горла. Руки прячу в карманы брюк, чтобы не выдавать свое внутреннее волнение.
Спустя полчаса свет на крыльце погас. Двери роскошного дома распахнулись и на пороге появилась Мэри. Светлые кудрявые волосы все также элегантно спадали на открытые плечи. Спортивного кроя платье облегало утонченное модельное тело. На груди виднелся крест, который когда-то принадлежал Анне-Марии. В голубых глазах легко было прочесть радость от встречи. Мэри тихонько приблизилась.