— Не пойму, откуда такая настойчивость. Я что-то должна тебе? Может быть, за твою вылазку в Решере?
— Прекрати цепляться за мелочи. Я просто хочу тебя, а ты ломаешься как малолетняя сучка.
— Мне очень жаль, — Басолуза вздохнула. — Но сегодня ты меня не получишь.
— После третьей рюмки, детка.
— Иди бороду подстриги.
Сзади появился Ветролов. Он заказал бутылку джина и взял три рюмки:
— Эй, вес бар слышит, как вы грызетесь. Ведите себя умеренней. Все-таки мы с вами не до конца озверели.
— Ну да, — хихикнул Стенхэйд. — Я совсем об этом забыл. Ты взял три рюмки. Кто-то отказался пить?
Ветролов взял четвертую рюмку.
— Дакота сказал, что не будет нагружаться. Пойдем Стен, нашей гадюке нужно отдохнуть.
— Да-да, — сказала Басолуза. — Валите к чертям подальше. Я пообщаюсь с мистером барменом.
Варан с Курганом раздавали в покер. Когда присоединились Стенхэйд и Ветролов, партию раздали на четверых.
— Что с Басолузой, Стен? — спросил Варан. — У нее какие-то проблемы?
— Говорит, что сильно устала. Ты ведь знаешь, ей нельзя верить.
— Тогда возьми ее силой.
— Это излишне. Ей просто нужно отдохнуть.
Мы поменяли карты. Курган оставил все, как есть.
— У него что-то тяжелое. — сказал Ветролов, смотря в немые глаза Кургана. — Он точно нас обыграет.
— Что поставили на бочку? — спросил Курган.
— Твой указательный палец. Интересно, как ты будешь стрелять из дробовика?
— Мой дробовик не требует много пальцев.
— Я ставлю двадцатку. — сказал Варан.
Остальные тоже поставили по двадцатке, однако Курган положил сотню. Ветролов догадался и сбросил карты. Остальные вскрылись. Каре Кургана загнуло нас, и мы ничего не смогли с этим сделать. Курган умел играть, но не настолько лучше, чем Дакота.
— Начни, мистер бармен. — сказал Басолуза, закуривая. — Начни, а я закончу.
— Что начать, простите?
— Начни говорить что-нибудь. Только не молчи, прошу тебя. Когда ты молчишь или протираешь стаканы на тебя невыносимо смотреть. Начни, пожалуй, со своего имени. У тебя есть имя?
— Ричард…
— Ах, Ричард. Замечательное имя. Продолжай в том же духе. Расскажи что-нибудь интересное.
Ричард пожал белоснежными плечами.
— Ну, что я могу вам рассказать? Я родился…
— Меня не интересует, как ты родился. Все рождаются одинаково. Расскажи мне что-нибудь такое, отчего у тебя захватывало дух. Тебе не доводилось участвовать в перестрелках, или мчаться на бешенной скорости в машине, или прыгать с отвесной скалы? В твоей жизни, черт возьми, были яркие эпизоды?
— В общем-то, ничего интересного.
— Ничего интересного. Значит, у тебя хреновая жизнь, Ричард. В отличие от тебя у нас все по-другому. Рейд, зарядка, а потом снова рейд. Мы точно аккумуляторы, понимаешь. Работаем до тех пор, пока не иссякнет срок годности, но иногда и зарядки выпадают. В это время мы обычно отдыхаем. Так довольно интересно жить. Понимаешь, сейчас нет кинотеатров, развлекательных центров или ночных дискоклубов. Это все разрушили войны, а теперь животные научились развлекаться как в старые добрые времена. Ружье, патроны и большая дорога, а после триумф в честь словленных сокровищ. Это немыслимый адреналин. Это как два миллиона лет назад охотиться с копьем на мамонта. Убиваешь и получаешь свое вознаграждение. Неважно, что это. Деньги, оружие или паек. Все что не нужно сегодня, понадобится завтра. Словом, совмещаешь приятное с полезным. А во время отдыха обычно выпивка, жратва и секс. С такой жизненной программой годы становятся золотыми. Налей-ка мне еще мартини.
— Наверное, вы отчаянная странница.
Басолуза хотела его убить.
— У тебя слишком чистая пасть, Ричард. Сразу видно, ты никогда не путешествовал, не получал настоящего адреналина, не убивал. Ты видно большую часть своей жизни простоял за стойкой и, наверное, простоишь за ней до конца дней своих. Посмотри на мою пасть. Наверняка ты не привык видеть таких самок. Твой идеал — красивая стройная куколка без единого шрама, без пигментных пятен и прочего дерьма, однако я не такая. Видишь шрам у меня на правой щеке? В это место мне пришел кастет и забрал два любимых зуба. У меня еще на другом месте есть рубец, только я не буду тебе его показывать. Это место доступно лишь избранным. Вопрос состоит в том, насколько сильно ты готов им стать, Ричард?
— Извините, — Ричард покраснел. — Я не могу оставить стойку.
Басолуза оскалилась.
— Я ведь говорила, что ты простоишь за ней до смерти. У тебя есть какое-нибудь оружие, Ричард?
— Пистолет.
— Патроны?
— Есть.
— Ты сможешь убить меня, Ричард? Сможешь выстрелить в меня, если я натворю глупость?
— Я, но… зачем мне убивать вас? Вы ведь ничего не сделаете…
— Откуда ты знаешь, что я ничего не сделаю? Ты меня уже попробовал, милый?
— Ну… вы вроде недавно здесь.
— Я хочу сказать тебе пару слов. — она глубоко затянулась. — Я хочу сказать тебе, что если будет нападение животных, ты не выживешь при нем, Ричард. Ты просто сдохнешь, не сделав ничего полезного. Кроме того, что нальешь мне третью рюмку.
— Конечно, я вам налью.
— Был когда-нибудь с женщиной?
— Ну…
— Прекрати нукать, мать твою. Был с женщиной когда? Ты девственник?
— В общем… да.
— Так в общем или да?
— Ну да.
— Прекрати нукать!
— Да…
— Вот так. Мне не интересно разговаривать с тобой. А знаешь почему? Потому что ты щенок, но это пока. Молод, неуверен, постоянно мямлишь дрянь. Ты не в состоянии заинтересовать меня. С настоящим самцом я чувствую себя по-другому. — Басолуза указала на живот. — Я ощущаю страх, вот здесь, в своей утробе. Страх до того сильный, что он меня заставляет трястись. А с тобой я не испытываю этого страха, понимаешь. С тобой сплошное разочарование.
Басолуза выпила третью рюмку, а потом затушила окурок.
— Ну вот и все. — сказала она. — Я закончила.
Стенхэйд опустил ладонь на ее плечо.
— Ты опять здесь?
— Детка, прекрати насиловать бармена.
— Стен, мне не интересно с ним. Ничего не могу поделать.
— Я сказал, прекрати насиловать бармена.
— Ничего страшного. — сказал Ричард. — Я уже привык.
— Если привык хорошо. В следующий раз не обращай внимания. Эта сука всегда такая, когда наберется.
— Эй, ты меня оскорбляешь! Ричард, глянь-ка на тот стол! Видишь, там сидят настоящие самцы!
Басолуза вытянула конечность, чтобы показать. Стенхэйд перехватил ее и рванул на себя. Он взвалил Басолузу на каменное плечо.
— Пачку сигарет, ключ от любой свободной комнаты и мартини. Сколько с меня?
— Мартини бесплатно. Тридцать монет.
— Отлично. У меня как раз полный карман мелочи.
Стенхэйд отсчитал тридцатку, забрал сигареты и ключ.
— С ними понаглее нужно, — сказал он. — А иначе сядут тебе на шею.
И понес Басолузу наверх.
— Ты конченая пьяница, детка! — раздалось с лестницы. — Черт, какая же ты тяжелая!
— Так происходит всегда, когда у нас появляются деньги. — сказал Варан. — Нам осталось напиться и разнести Кармад к чертям.
— Самок оставьте для меня. — хихикнул Ветролов.
— Хм, вчетвером играть намного интересней. Кто-нибудь видел Дакоту?
Курган кивнул на дверь.
— Видишь, он стоит на крыльце.
— Общается с духами?
— Сказал, что хочет подышать свежим воздухом.
— Он странно ведет себя с вечера.
— Думаешь, это из-за самки?
— Не знаю. Ты хочешь играть с ним, Курган?
— Кажется, ему сейчас не до игры.
На улице послышались нечеловеческие визги. Дакота зашевелился и вошел в бар. В руке у него был мачете. Дакота сказал:
— Пришли панки. Оставайтесь здесь. Я сам с ними разберусь.
— Ты уверен? — сказал Варан.
— В противном случае я бы не пошел.
— Хорошо, если прижмет — крикни нас. Если не сможешь крикнуть, выстрели в воздух. А если умрешь, мы за тебя отомстим.
— Договорились.
— Дакота, зачем тебе лишние проблемы?
— Не забывай про скальп, Курган…
Дакота подмигнул Кургану и вышел из гостиницы.