Кажется, оплошал он, Мишка. Шел в компанию известно почему — Сандру от Романа увести. Не то чтобы очень уж он по ней убивался — просто захотелось нос Роману наставить. Не больно важный начальник — одинаково партизанили, да он как был Мишкой Караванщиком, так им и остался, а Ромку Романом Ивановичем величают. Председателем…
Ну и без бабы чего себя морить. Пошастал по вдовам, надоели.
Но Сандра того не стоит, чтоб из-за нее на Сеньку, на его воронят батрачить. Хоть бы грела, а то — ледышка…
Когда Гриш запел свои скороговорки: «Тут и песне конец…» — и бабы стали нехотя подниматься, Мишка удержал всех:
— А с уловом что?
Голос его прозвучал спокойно, и вопрос можно было принять за хозяйскую озабоченность. Эль удивился:
— Как что? Засолим — и будет прок…
— Не про то… — поморщился Мишка. — Что с уловом делать будем?
— Якуня-макуня! Уху варить, брюхо набивать! — Гажа-Эль был настроен на шутку, но в голосе Мишки чувствовалось раздражение:
— Только и всего — брюхо набивать?
Гриш почувствовал, что вопросы задаются неспроста, и, сложив гармошку, сказал спокойно:
— Не только брюхо набивать. Что не в котел — для мир-лавки солить-вялить. Ты ведь знаешь, Миш.
— А выручку?
— Всем поровну. С Куш-Юром обговорено.
— А по мне — делить улов сразу. Сам своему паю желаю быть хозяином.
«Вот ты куда?!» — Гриш сощурил глаза — от кого другого, но от Мишки Партизана не ожидал. В разговор вмешалась Марья:
— Миш верно говорит, надо делить сразу! И засаливать отдельно.
— Вот видишь! — ухватился Мишка.
Сенька Германец сидел за спиной Гриша и напряженно слушал, но тут он высунулся вперед:
— По-справедливому делить — по детям! — воскликнул он тоном человека, которого вдруг озарило счастливой мыслью.
Мишка Караванщик зло захохотал:
— Силен бродяга! И котел общий, и делить по едокам… Держи карман шире!
— Как же это ты, Семен? Михаилу-то с Сандрой вовсе ничего не достанется, — хмыкнул Гажа-Эль.
Сенька усиленно заморгал, соображая.
А Эль продолжал:
— Делить, так поровну, на семью, без общего котла!
Мишку именно это бы устроило.
— Что Михаилу, что Семену — поровну? — не без подковырки уточнил Варов-Гриш.
— А кому какое дело? Нарожал — корми, — заволновался Мишка.
Но тут его Эль не поддержал.
— Неладно, однако, черепок сварил, якуня-макуня. Давай, Варов-Гриш, что твой сварит. А может, уже сварил?
Гриш чуть-чуть помедлил, и его опередила Сандра.
— С общим котлом лучше, — робко выговорила она. — Власть худого не присоветует.
— А ты не суйся, коли не спрашивают! — Мишка подскочил и в ярости сжал кулаки. — Знаем, кто эта власть! Ребра пересчитаю!
Сандра съежилась, но не отступилась.
— Да, с общим котлом лучше! Надо держаться того, что в Мужах решили: излишки засаливать вместе. А нажиток — поровну на семью.
— Может быть, — вздохнул Эль и положил руку на плечо Мишке, мол, не шеборшись, ладно, попробуем эдак.
— Конечно! — поддакнула Парасся, а за ней и Сенька.
А Мишка криво ухмылялся, дескать, поживем — увидим.
Гриш промолчал. Да и какие еще слова, коли сошлись в парму. Он растянул мехи и заиграл, запел свои скороговорки, будто давая понять, что спор окончен.
Глава шестая
Заноза
1
После встречи на пристани Эгрунь стала чаще попадаться на глаза Куш-Юру. Он удивлялся: год прожил в Мужах и не видел ее, а тут по два-три раза в неделю встречает. Про себя он точно мог сказать, что невзначай. Но и не похоже, чтобы она подкарауливала его. В летнюю пору люди больше на воле бывают, оттого чаще и видятся. Глядеть на молодую красавицу было ему и приятно и горько. Не будь она сестрою Озыр-Митьки, он бы не проходил мимо, сухо сказав: «Здравствуй!» Все-таки хороша. Сандре не уступит. Ну да он без серьезных намерений. И Эгрунь вроде знать его не знает. На приветствие не отвечает. Не то что на пристани. Э-э, да ведь там от него ей выгода могла быть. Такая уж порода — во всем корысть ищет.
Вот так однажды он шел на реку и вдруг увидел Эгрунь. Согнувшись под большой вязанкой зеленых веток тала, девушка медленно поднималась по деревянному тротуару в гору. Видать, привезла с того берега на корм скоту.
«А она не белоручка!» — Куш-Юр уступил девушке дорогу и поздоровался.
Но Эгрунь, как и всегда, не ответила. Прошла, бровью не повела, ровно его и не было.