«Ну конечно, эта рыжая образина уже в очереди. И Дик, и крошка Лили. И вот с ними какая-то новая кисочка. Стоит заняться… На новеньких всегда легче произвести впечатление».
— Хэлло, Артуро, — пропела Лили. — Иди к нам. У нас есть свободное местечко.
Стоявшие в очереди за Лили зашикали, но она, огрызнувшись, сразу пресекла недовольство.
— Мерси, Лили, — произнёс Артур. — Мальчики хотят потанцевать. Может быть, они пришли сюда впервые… Не будем им портить аппетит. Мы, старички, можем и постоять.
— Ничего себе старичок, — хмыкнул Дик. — Небось завтра пусти тебя на «Тур де Франс», ещё многим сегодняшним свистунам десять очков форы дашь…
— Десять не дам… — многозначительно произнёс Артур, предоставляя возможность окружающим самим решить, сколько же он может дать очков вперёд сегодняшним свистунам.
К Артуру подошло человек пять знакомых и полузнакомых молодых людей. Они громко перебрасывались ничего не значащими словами, давно известными остротами. За ними уже заняли очередь с десяток только что подошедших посетителей, а Артур всё мучительно ждал заветного вопроса. Наконец, после взрыва хохота, когда он рассказал какой-то сальный анекдот из жизни велогонщиков, Артур услышал долгожданный вопрос.
— Кто это, в курточке? — спросила долговязая девица своего не менее долговязого, с длинными волосами спутника. Один из завсегдатаев ответил ей.
— Не знаешь?! — хмыкнул он. — Это же Артур Лой! Эх ты, цыпа…
Судя по всему, имя Артура Лоя ничего не сказало девушке.
И это несколько огорчило Артура, но по тому, как она произнесла «а-а-а!», он понял, что его имя отныне увековечено ещё в одной душе. К Артуру пришло отличное настроение, какое появляется у охотника, сделавшего почин и добывшего первую, пусть даже нетрудную дичь.
Очередь двигалась медленно, но ритмично. До дверей «Мьюзикла» оставалась одна небольшая, ступенек в десять, лестница. Дик поставил на обсуждение компании вопрос, где выгоднее приземлиться, наверху или внизу, под арками.
Артур небрежно бросил:
— Конечно, внизу. Там лучше видны хорошенькие ножки. Да и табачного дыма меньше.
Он помахал рукой перед лицом, слово ему мучительно мешал дым от сигареты Дика. И хотя Артур в последнее время курил всё чаще, опорожняя за день целую пачку, он никогда не позволял себе взять в рот сигарету вечером, отправившись в свой тур. Это была одна из его главных карт в большой игре: некурящий парень в компании дымящих во всю девиц — довольно оригинально.
Дик уже вступил на первую ступеньку лестницы. Следующим на неё должен взойти Артур. Толпа тем временем захлестнула основание лестницы, и пробиться назад стало нелёгкой задачей.
Артур сделал шаг в сторону и начал спокойно прощаться:
— Дик, я совершенно забыл, что меня ждут сегодня в «Нарциссе». Пройдёте внутрь — займите место на меня. Я через часик вернусь. Если ничего не случится… — загадочно добавил он.
— Всё никак не расстанешься со своей американкой? — Дик хмыкнул, а Лили кокетливо тряхнула головой.
Артур пожал плечами — дескать, всё может быть — и настойчиво повторил:
— Чао, детки…
Незнакомый молодой парень в дорогом твидовом костюме, с глубокими, почти болезненными подглазинами оттеснил Артура плечом, занимая его место. В другой раз Артур бы незамедлительно проучил нахала, но сейчас был даже рад такому обороту дела.
Повертев ключами в знак прощания, он скромно, как и подобает человеку, который не мыслит себе жизни без машины типа «феррари», прошёл к своему автомобилю и с рёвом исчез в конце улицы под уважительные взгляды очереди.
Обстановка перед «Нарциссом» мало чем напоминала шумный ералаш у дверей модного «Мьюзикла». Вдоль тротуара почти не было дешёвеньких «пежо», «ситроенов», «фольксвагенов». Надменно, как бы самостоятельно, а не друг за другом, стояли «мерседесы», «альфа-ромео», «порше». Артур аккуратно и тихо поставил свой «феррари» перед вишнёвого цвета огромным «мерседесом-600», за рулём которого чинно восседал негр-шофёр в форменной фуражке.
Артур огляделся.
«Слава тебе, господи, ни одного „феррари“ больше нет! Моя старушка не будет выглядеть на их фоне старомодной колымагой!»
Он вышел, тщательно, не торопясь запер дверь машины, исподлобья продолжая разглядывать стоящих у дверей «Нарцисса». Подъезд стрипхолла заливали ослепительным огнём вмонтированные в козырёк квадратные плафоны. Свет был настолько сильным, что казалось — исходил от серебристого асфальта, с трёх сторон обступившего мраморный пол. Мрамор нырял под стеклянную дверь в небольшое фойе, задрапированное в чёрно-красный бархат.