- Как бы не так. Может для вас это и добрые намерения, но мне все одно.
- Мы не будем с тобой биться.
- А я и не сомневался в прочем. Пусть так. – Прошептав что-то на непонятном им языке, он исчез так же быстро, как и предстал пред ними.
- Что за черт! Кто-нибудь может мне объяснить, что это значит?
- Это означает спасение.
- Это значит, я хочу жрать кучка диких кабанов. – Прозвучал голос, так позабывшейся всеми. – Что вы там стали, словно истуканы какие-то, а?
- Гарсон. Ха-ха. Какая радость.
- Ааа, дай я тебя обниму.
- Что-то мне подсказывает, что это дело рук Шарданго. Я слышал, как он произнес какие-то слова.
- Он это, или не он. Сейчас это не важно. Главное, что Гарсон жив, и нам не придется его больше волочить на себе. Надо отпраздновать. – Заявил кузнец.
Еще один месяц был утерян и все не зря. Гном полностью оправился, если не считать конечно того факта, что он полностью забыл о существование когда-либо, своей жены. Но так как по решению было принято не задавать ему подобных вопросов, то об этом просто никто и не догадывался. А то, что он стал бодрее выглядеть, сочли как правильный ход его удачного выздоровления. Им удалось достигнуть цели. Они находились в двух шагах от огромнейшего дерева, подобного не довелось увидеть еще пока никому, и все были сильно поражены.
Гарсон подошел к нему вплотную и дотронулся рукой до коры:
- Кто поспел потревожить мой покой?
- Оно говорит. – Сказала шепотом Шайда Малику на ухо.
- И у меня отличный слух!
- Извините. Нам нужна ваша помощь, без нее весь мир обречен на провал.
- Не вижу смысла напрягать свой ум.
- Кто вы? – Заинтересовался Гентерей.
- Вы имеете честь разговаривать с великим воображариумом Имагинатио.
- Что нам сделать для вас, чтобы вы согласились? Мы проделали не мысленный путь, для нахождения вас.
- Ху. А что конкретно вам от меня нужно?
- Нам просто необходима ваша слеза.
- Ха, ха, ха. Да вы спятили. Не уж толь на солнце так сильно перегрелись.
- Мы не уйдем до тех пор, пока не получим то, что нам нужно!
- Глупо, но мне нравиться ваш напор. Хорошо, Малик подойди ко мне.
- Откуда вам известно мое имя?
- Я много, что знаю.
- Что от меня требуется?
- Я введу тебя в транс и отправлю твой разум в собственный мир и слеза ваша. Все просто, не правда ли.
- Идет. Я готов. Милая, чтобы не случилось, чтобы не произошло, помни, я люблю тебя больше жизни, и мы всегда будем вместе, в этой жизни, али в другой.
- Любовь, любовь. Как красиво.
- И я тебя люблю. Дорогой, может не стоит?
- Ты сама знаешь ответ.
- Он прав, иначе вам никак не добыть ее.
- Будь осторожен.
- Стань возле меня и не своди глаз.
- Хорошо.
- Что ж, поехали. Шендар!
Малик мгновенно остолбенел и застыл, как давно уже окостеневший Пален. И только он теперь мог видеть то, что его ждет. Остальным остается ждать и гадать.
XX
Прошло около получаса. На лицах, окружающих Малика, был яркий окрас испуга и очередного провала. Никто не понимал, что ему приходиться чувствовать в эту минуту. Он бормотал так быстро, что никому не удавалось разобрать его слов. Шайда стояла очень близко к посыльному, и ей отчетливо было видно появление на его теле шрамов, различной длины и глубины. То они были аккуратно зашитыми, а то и вовсе грубо разорванными. Когда его разум очнулся, в руках он держал флакон с жидкостью и потрепанную тетрадь. Волосы слегка покрылись сединой.
- Я вижу, ты справился. Ты отважен и силен духом. Никогда не сдавайся друг мой. – Сказал Имагинатио, и Малик кивнул ему в ответ.
- Любимый! Я уже боялась, что больше никогда не увижу тебя живым. – Обняла его Шайда, с такой силой, что бедный чуть не задохнулся. Но в ответ он лишь протянул ей книгу и залился слезами.
- Что это? – Тишина. – Родной, не молчи. Скажи мне хоть слово.
Тихим шагом, молча, словно, не слыша ее голоса, он подошел к дереву и уселся в позе лотоса.