День триста семьдесят первый.
Лес кончился! Какой прекрасный закат. За год пребывания в лесу, где практически не было света, это просто чудо. Я так рад осознавать, что больше не будет деревьев, кустарников и дикой опасности. Здесь очень красивые поля, будто за ними ведется постоянный уход. Поначалу, я перестал чувствовать усталость, но все-таки не решился идти дальше. Необходимо выспаться. Хочу завтра пройти как можно больше. Наконец ко мне возвратилось чувство надежды. Мне так не хватает ворчуна Гарсона, общения с Гентереем и тепла нежных рук любимой Шайды. Надеюсь, она еще не забыла меня и все так же любит и ждет. Этот дневник в последнее время мой единственный слушатель, как прискорбно. Поговорить больше и не с кем.
День триста семьдесят пятый.
Мне страшно… Я не знаю где я и кто меня схватил. По всей видимости, я в плену. Что меня здесь ждет, сказать пока трудно. Ладно хоть голодом не морят и не забрали тетрадь. Очень странные существа, я не понимаю их языка. На вид они очень даже похожи на людей, и их кожа напоминает рыбью чешую. Мне еще предстоит выяснить, что им от меня нужно. Я слышу шаги…
День триста восемьдесят девятый.
Вот, как две недели меня пытают различными методами. Мне жутко больно писать, но я, пожалуй, продолжу. Ведь это может мой последний раз. Странно, но они нечего не требуют взамен. Им походу просто нравится, издеваться надо мной. Возможно, мои крики боли, для них как достигнуть ощущений нирваны. А еще, изо дня в день, они пускают мне кровь. Скоро ее у меня и не останется вовсе. Смерть, так долго гнавшаяся за мной, прибежала к финишу первая.
День четыреста пятьдесят первый.
Это какой-то ужас. Что они за звери. Я не могу успокоить слезы. Зачем они это делают. За что? Мистер Гарсон поплатился сегодня жизнью. Я не понимаю, как его нашли, но они семь дней пытали его на моих глазах. Видимо я им уже наскучил. Бедный гном. После всех страданий, что причинили ему, они просто заживо сварили его в котле. Руки дрожат. И них могут находиться и Шайда, и Гентерей. О, Боги! Спаси хотя бы их жизни. Забери лучше мою. Прошу, убей меня. Я не могу больше на это смотреть. Если не хочешь моей души, возьми хотя бы мои глаза и слух. Лучше так, чем все это видеть и слышать… Все, устал. Кровь полностью восстановилась, но слабость не покидает меня.
День семьсот шестьдесят первый.
Начиная эти новые строки, я понимаю, что мне больше незачем жить. Но спасение мира чуточку держит мой разум на краю пропасти, и пока не дает оступиться. Я остался один. Гентерея и Шайды больше нет. Мне так больно об этом вспоминать. Все же я это пропущу. Когда умирала моя любимая, я потерял голос, но, ладно, хоть не разум. Мне и самому только каким-то чудом удалось бежать. Кровь на моей одежде всегда мне будет напоминать смерть кузнеца. Какой ужас. Кто это все затеял?! Пару месяцев назад я разузнал о неком острове, далеко от этих мест. Там растет дерево огромных размеров, эти твари, что держали меня все это время, поклоняются ему. Надеюсь, это то самое дерево. И я смогу получить ответы. До скорого Малик. Теперь эти сроки ты, а я всего лишь твоя неудачная оболочка.