Сердце трепещет, в нем — страх.
Так недоумки глаголют,
Пять означают желаний;
Корень же скорби великой,
То, в чем рожденье и смерть,
Жизнь, что кипит пятерично,
Точка начальная вихря,
Водоворот изначальный,—
Явственно вижу,— есть Я.
Силою этой причины
И возникает повторность,
Узел рожденья и смерти
Связан и вяжется ей.
Если мы правильно смотрим
И в различении точны,
Четверократна возможность,
Чтоб из цепей ускользнуть:
Мудрость и свет зажигая,
Борешься с мраком незнанья,—
Делая свет очевидным,
Гонишь утайную тьму,—
Эти четыре постигнешь,
Можешь избегнуть рожденья,
Старости можешь не ведать,
Не проходить через смерть.
Раз победили рожденье,
Старость и смерть,— мы достигли
Места конечных свершений,
Где невозбранный покой.
Браманы, эту основу
С чистою жизнью сливая,
Много о ней говорили,
Миру желая добра».
Это услышав, царевич
Араду вновь вопрошает:
«Молви, как средства зовутся,
В чем невозбранный покой,—
Чистой в чем жизни есть свойство,
Должное время какое
Для совершенья той жизни,—
Это, прошу, изъясни».
Сутрам и Састрам согласно,
Арада молвил подробно:
«Раз обопрешься на мудрость,
В этом и средство твое.
Все ж я беседу продолжу.
Прочь от толпы удаляясь,
В мире живя как отшельник,
О подаяньи прося,—
Твердо блюдя благолепность,
В правом живя поведеньи,
Мало желая и зная,
Как воздержанье принять,—
Все принимая как пищу,
Хочешь ли ты иль не хочешь,
В Сутры и Састры вникая,
Мир тишины возлюбя,—
Явственно ведая свойство
Страха и жадных желаний,
Членами правя умело,
Ум в безглагольном смирив,—
Ты содвигаешь печали,
Ты прикасаешься счастья,
Первая это дхиана,
Первый изведан восторг.
Первый восторг получивши
И просветленье познавши,
Внутренним ты размышленьем
Мысли единой служи.
Сорваны путы безумья,
Ум лишь от мысли зависит,
В небе, где Брама, за смертью,
Ты, просветленный, рожден.
Средство свое применяя,
Дальше идешь в просветленьи
И во вторичном восторге,
В небе Абхасвары ты.
Средство свое применяя,
Третьей дхианы доходишь,
Новое примешь рожденье
В небе Субхакристны ты.
Этот восторг оставляя,
Прямо в четвертый восходишь,
Скорби и радости бросив,
К вольности духом идешь.
Здесь ты в четвертой дхиане,
В небе ты Врихата-фаля
Это — обширное небо,
Это — вместительный плод.
Все восходя в отвлеченьи,
В мыслях держа внетелесность,
В мудрости шествуя дальше,
Бросишь четвертый восторг.
Твердо продолжив исканье,
Свергнув желание лика,
В теле почувствуешь всюду
Вольность и с ней пустоту.
То ощущенье окрепнет,
Усовершенствуясь точно,
И в пустоте развернется
Веденья полный простор.
Тишь изнутри получивши,
«Я» отпадает как помысл,
Жизнь в невещественном примешь,
Мнимость познав вещества.
Твердость зерна раздробивши,
Стебель восходит зеленый,
Птица умчится из клетки,
Мы — из телесных границ.
Выше, чем Браман, взнесенный,
Признаки тела отбросив,
Все ж ты еще существуешь,
Мудрый, свободный, вполне.
Ты вопрошаешь о средствах,
Как ускользнуть в эту вольность?
Раньше я молвил: «Узнает,
Если кто в вере глубок».
Джаигисавья, и Вридха,
Джанака, мудрые Риши,
Правды ища той дорогой,
Освобожденье нашли».
Это услышав, царевич
В духе те мысли проверил
И, досягнув до влияния
Жизней, что были пред тем,—
Снова продолжил беседу,
Так вопрошая и молвя:
«Цепь этих помыслов мудрых
Мыслью своей я вобрал.
То, что ты строишь, есть цельность,
Эти основы глубоки
И далеко досягают,
В этом я нечто узнал.
Знание взяв за причину,
Мы еще все не у цели,
Но, понимая природу,
Все разветвленья ее,
Ты говоришь- мы свободны,
Вольности мы достигаем,—
В этом законе рожденья
Новый закон есть в зерне.
Душу соделавши чистой,
«Я» возведя в очищенье,
Ты говоришь мне, что в этом
Освобождения «путь.
Если причину мы встретим
С действием вместе,— в слияньи
Этом возврат есть к рожденью,
К сложным препонам его: