Через несколько минут директор появился снова.
— О’кей, прогоним еще раз с верхушки. Тарзан, нам нужно, чтобы вы давали меньше «Би-Джиз» и больше Паваротти. — Он стер с лица пот, поправил свою бейсболку и вгрызся в новый пончик. — Мне нужно, чтобы вы делали это очень серьезно.
Фрэнки наблюдала за всем происходящим со стороны. Как можно играть серьезно совершенно карикатурный характер, который издает обезьяньи вопли и целый день только тем и занимается, что лазает по деревьям? Это было выше ее понимания. Но она особенно и не старалась понимать. С ее еще не завершенной акклиматизацией она и так себя чувствовала, как живой труп. Все ее силы уходили на то, чтобы стоя не клевать носом.
— О’кей, кадр девятнадцатый… и-и-и-та-а-а-к… Мотор!!!
Тарзан пронесся по сцене, ударяя себя в грудь и испуская «О-о-о-о», достойные присуждения государственной премии.
Директор остался доволен. Эпизод был принят.
— О’кей, дело в шляпе! — заверещала Тина, которая, казалось, весь день только того и ждала, чтобы это сказать.
Начался всеобщий галдеж, хлопанье и хихиканье. Съемка была закончена.
Дело подходило к девяти вечера. С чувством громадного облегчения Фрэнки направилась к Рилли. Весь день они оба были так заняты, что едва сказали друг другу пару слов.
— Итак, вы выжили? — Он посмотрел на нее, не прерывая демонтаж своего оборудования.
— Как видите, — простонала она, падая на один из складных стульев.
Она ожидала, что он попросит ее подняться и подаст руку. Но он этого не сделал. Вместо этого он зажег сигарету, сделал глубокую затяжку и передал сигарету ей.
— Главное, не позволяйте никому видеть вас с сигаретой. Пожарники придут в ярость.
Он сел напротив нее на пол и оперся головой в стену.
— Спасибо. — Фрэнки взяла сигарету, закрыла глаза и затянулась.
Он наблюдал за ней, как она сидела на стуле, распростертая, как паук, в этом своем ужасном джемпере, руки и ноги ее свисали по бокам, и пытался вычислить, кто она такая.
— Так что же вы делаете в Ла-Ла?
Фрэнки пожала плечами и вернула ему сигарету.
— Я не знаю. Я сама все еще задаю себе тот же вопрос… — Она замолчала. Кто она такая, чтобы лукавить? Она прекрасно знает, зачем сюда приехала. — Просто нужно было исчезнуть из Лондона.
— Зачем? — Он смотрел прямо на нее.
Она отвернулась, чувствуя себя не совсем удобно. Он задает слишком прямые вопросы.
— Какой-нибудь мужчина?
— Нет! — быстро выпалила она. Слишком быстро. Она вовсе не собирается ни с кем обсуждать, что у нее случилось с Хью. И уж тем более с ним — в самую последнюю очередь она хотела бы это делать с ним.
Рилли пожалел, что об этом заговорил. Не стоило форсировать события. Только-только она начала раскрываться, и тут — на тебе! — захлопнулась снова, как болотная мухоловка.
— Ну, ладно, слушай, прости, пожалуйста. Я вовсе не собирался совать нос в твои дела…
Фрэнки посмотрела на него. Он и правда выглядел искренне озабоченным. Может быть, она в нем ошибалась?
— Ну, хорошо, если хочешь знать, да, действительно был парень… мой бойфренд, Хью… и работа. Я потеряла и то и другое в одну неделю. — Ну вот, она это сказала.
— Неприятно. — Рилли пожал плечами и раздавил сигарету башмаком.
Неприятно? Фрэнки закусила губу. Потерять пять фунтов — это действительно неприятно. Попасть под дождь без зонтика — тоже, можно сказать, неприятно. Но разве с ней случилось нечто подобное? Как он может сводить к банальности ее ситуацию и воспринимать все так поверхностно? Очевидно, он понятия не имеет о том, что может чувствовать человек в ее ситуации, и вообще не понимает, о чем она говорит. Какой дурой надо быть, чтобы подумать о нем хорошее. Разочарованная и раздосадованная, она поднялась со стула и уперла руки в бока:
— Послушайте, у вас когда-нибудь был человек, которого вы по-настоящему любили? Или работа, которую вы по-настоящему любили? Или дом, который вы по-настоящему любили? А затем внезапно вы всего этого лишились! Неужели вы даже никогда не задумывались о том, что человек при этом чувствует?
Ее реакция его удивила. Господи, кажется, он попал в самое больное место.
— Послушай, я просто хотел сказать…
— Ой, ради бога, не надо! У вас, очевидно, ни малейшего понятия нет об этом! — Она повернулась и решительным шагом направилась через павильон к двери.