– Не долго осталось. В следующем году мы оба уедем.
– Скорее бы уже. Я, короче, сегодня была у своей подруги. Захожу в квартиру, а там чисто и еда приготовлена. Её мама спрашивала, что она хочет на ужин и как прошёл день. Мне так завидно стало! Почему у нас не так?
Я чувствую то же самое, когда вижу, как другие родители общаются со своими детьми. Надеюсь, что наша мать когда-нибудь изменится и у нас наладятся отношения.
27 сентября
Дождь с градом стучат по окну. Я сижу в кресле, положив ноги на кровать.
Почти месяц назад началась учёба в школе, а кажется, что прошёл год. Каждый день хожу туда, как на пытки. Только сейчас вспоминаю, почему мне так не нравилась школа. Снова эти неприятные люди и пустая трата времени.
Я поворачиваю голову в сторону часов. 20:50. Десять минут уже прошло. Достаю градусник. 37,5˚С. Опять. Медленно выдыхаю и откидываюсь на спинку кресла. Уже пять дней держится такая температура.
По стеклу быстро стекают капли. Я заворожённо наблюдаю за ними. Мне нужно к врачу.
2 октября
– Как же бесит, - я закрываю лицо руками, безуспешно пытаясь держать себя в руках.
Лечение не помогает. Ничего не изменилось, а педиатр просто дала мне справку.
Что со мной?...
5 октября.
– Жалобы?
– Температура от 37 до 37,5 на протяжении двух недель, - педиатр отвлекается от записей в амбулаторной карте и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. - На прошлой неделе я лечился у другого врача. Мне назначили лечение от ОРВИ, но оно не помогло.
– Ты какие-нибудь анализы сдавал?
– Нет, мне не назначали.
С трудом понимаю, что происходит. Мозг спёкся.
– Сейчас иди в больницу А, сдавай кровь. Дождись там результатов и приходи ко мне.
Не помню, как дошёл до больницы А. На автомате иду к нужному кабинету. Захожу, мне показывают, куда сесть. Почти падаю на стул. Перед глазами всё расплывается, сердце очень быстро бьётся, воздуха не хватает, глаза закрываются. Чувствую, как наклоняюсь в сторону.
– Тебе плохо? - лаборантка заглядывает мне в лицо.
– Нормально.
Она берёт кровь, и я выхожу. Сажусь на ближайший стул.
– Павел. Павел.
Открываю глаза.
– Возьмите результаты, - медсестра протягивает мне лист бумаги.
Несколько минут уходит на то, чтобы придти в себя. Когда я отключился? Достаю телефон. 11:15. Два часа здесь сижу.
Бреду к гардеробу, затем к поликлинике.
– Палочкоядерных 11, - педиатр рассматривает заключение. - Паша, - пауза, - я напишу тебе направление в больницу А на госпитализацию.
11 октября. Ночь.
Ветви деревьев отбрасывают тень на стену, у которой стоит моя кровать.
Я сижу, подогнув ноги под себя.
Три дня без температуры хватает для восстановления. Двадцать дней из жизни пропали. Запускаю руку в волосы. Как всегда всё идёт не по плану. Времени ещё достаточно, я смогу наверстать упущенное.
Завтра меня выпишут. Приеду домой, уберусь в своей комнате. Послезавтра можно будет продолжить работать над фотопроектом.
13 октября
Поднимаюсь на третий этаж. Первым уроком физика в 55 кабинете. Мне нужно написать сочинение по литературе. Кабинет закрыт. Не удивительно, ещё пол часа до занятий.
Я иду к широкому белому подоконнику и раскладываю на нём тетради и ручки. Тема: «Всегда ли нужно прислушиваться к общественному мнению?» Какие произведения взять для аргументации?...
Тыкаю ручкой в одну точку на полях и смотрю в окно, подперев голову рукой. Снаружи всё та же картина поздней осени.
– Паша, привет. Ты уже здесь, - подходит одноклассник и встаёт рядом.
– Привет.
Ни одно произведение не приходит в голову. Тогда сначала напишу тезис.
– Ты слышал, что вчера произошло?
– Нет. Что? - я не отвлекаюсь от своих мыслей.
– Никита повесился.
– Кто? - резко поворачиваюсь к нему и несколько секунд непонимающе смотрю. - Какой Никита?
– Наш одноклассник.
– Почему?
– Никто не знает. Всё было хорошо. Он даже записку не оставил. - Продолжает после длительной паузы: - Его вчера в школе не было, и никто не заметил.
Как этот мягкотелый парень смог решиться на это? В голове не укладывается.
– Ты в порядке? - одноклассник смотрит на меня.
Это же... конец. Он больше не сможет ни погрустить, ни порадоваться. Вообще не сможет испытать никакие эмоции. Не попробует больше любимую еду. Теперь не сможет ничего изменить.
В памяти всплывают сцены попыток самоубийства из прошлого. А ведь это было не так давно. Если бы умер тогда, то ничего из того, что имею сейчас, не было бы. Я бы так и не узнал, какого это — радоваться новому дню. Смогу ли сейчас так же легко, как раньше, провести лезвием по венам или съесть несколько пачек таблеток за раз?