Слепой поклонник императора, Бридо с преданностью фанатичного приверженца служил могучим замыслам этого современного полубога, который, найдя все во Франции разрушенным, хотел все организовать. Никогда начальник отделения не говорил: «Достаточно». Составление проектов, докладных записок, отношений, разработку планов — самую тяжелую ношу он брал на себя, настолько он был счастлив помогать императору; он любил его как человека, обожал как властелина и не выносил ни малейшей критики его действий и предначертаний. С 1804 по 1808 год начальник отделения занимал большую, прекрасную квартиру на набережной Вольтера, в двух шагах от своего министерства и Тюильри. Кухарка и лакей составляли всю домашнюю прислугу г-жи Бридо в блестящую эпоху ее жизни. Агата, встав раньше всех, отправлялась на рынок вместе с кухаркой. В то время как лакей убирал комнаты, она заботилась о завтраке. Бридо никогда не уходил в министерство раньше одиннадцати часов. За все время их брака его жена испытывала неизменную радость, приготовляя ему изысканный завтрак; Бридо его вкушал с особым удовольствием. Зимою и летом, в любую погоду, Агата, высовываясь из окна, смотрела влед своему мужу, направляющемуся в министерство, — и так до тех пор, пока он не заворачивал на улицу Дю-Бак. Тогда она сама убирала со стола, смотрела, хорошо ли прибраны комнаты, одевалась, играла с детьми, гуляла с ними или принимала гостей в ожидании мужа. Когда он приносил с собой срочную работу, она усаживалась в его кабинете, возле письменного стола, и, безмолвная, как статуя, вязала, глядя, как он работает, бодрствуя до тех пор, пока бодрствовал он, укладываясь спать за несколько минут до него. Иногда супруги бывали в театре, в министерской ложе. В эти дни они обедали в ресторане, и зрелище ресторанной жизни всегда доставляло г-же Бридо то живое удовольствие, какое оно доставляет лицам, не знающим Парижа. Вынужденная часто бывать на больших званых обедах, на которые приглашали начальника отделения, руководившего частью Министерства внутренних дел, а также устраивать ответные обеды, Агата подчинялась требованиям роскоши, обязательной для тогдашних туалетов, но, вернувшись домой, с радостью сбрасывала с себя это показное богатство и опять возвращалась к своей провинциальной простоте. Раз в неделю, по четвергам, Бридо принимал друзей. И, наконец, на масленицу он устраивал большой бал. Такова в немногих словах история этой супружеской жизни, отмеченной только тремя значительными событиями: рождением, с промежутком в три года, двух детей и смертью Бридо, который погиб в 1808 году, надорвав свое здоровье ночной работой, и именно в тот момент, когда император собирался назначить его главноуправляющим, дать ему графский титул и чин государственного советника. В те времена Наполеон усиленно занимался внутренними делами, он заваливал Бридо работой и в конце концов разрушил здоровье неутомимого чиновника. Наполеон, у которого Бридо никогда ничего не просил, однажды осведомился о его образе жизни и состоянии. Узнав, что у этого преданного человека нет ничего, кроме должности, он увидел в нем одного из тех неподкупных людей, которые возвышали, облагораживали его администрацию, и пожелал осыпать его наградами. Стремление завершить огромную работу, прежде чем император отправится в Испанию, убило начальника отделения, скончавшегося от воспалительной лихорадки.
Император, приехавший в Париж, чтобы в несколько дней подготовить кампанию 1809 года, сказал, узнав об этой утрате: «Есть люди, которых никогда никем не заменить». Пораженный примером преданности, не рассчитывавшей ни на одно из блестящих отличий, предназначенных лишь для военных, — император решил учредить и для гражданских чинов орден, дающий большие преимущества, так же как он создал для военных орден Почетного легиона. Впечатление, произведенное на него смертью Бридо, внушило ему мысль об ордене Объединения, но он не успел завершить свой аристократический замысел, память о котором настолько исчезла, что при упоминании этого несуществующего ордена большинство читателей задаст вопрос, каковы были его знаки. Его должны были носить на голубой ленте. Император назвал его орденом Объединения, имея намерение соединить знаки испанского и австрийского орденов Золотого руна. «Провидение помешало такому надругательству», — сказал по этому поводу один прусский дипломат. Император велел доложить себе о положении вдовы Бридо. Оба ее мальчика были определены в императорский лицей, а все расходы по их воспитанию император принял на свой счет. Кроме того, он назначил г-же Бридо пенсию в четыре тысячи франков, без сомнения, имея в виду позаботиться в будущем об обеспечении обоих сыновей.
Со времени своего замужества и до кончины супруга г-жа Бридо не имела никаких сношений с Иссуденом. Как раз когда умерла ее мать, она ждала второго ребенка. А в то время, когда умер отец, который, как она знала, мало любил ее, готовилась коронация императора, и это доставило столько хлопот г-ну Бридо, что она не пожелала покинуть мужа. Жан-Жак Руже, ее брат, не написал ей ни слова после ее отъезда из Иссудена. Весьма огорченная молчаливым отречением от нее со стороны отца и брата, Агата в конце концов и сама стала очень редко думать о тех, кто совсем не думал о ней. Получая все годы письма от своей крестной матери г-жи Ошон, она отвечала ей общепринятыми фразами, не вдумываясь в советы, которые обиняком давала ей эта превосходная и благочестивая женщина.
Незадолго до смерти доктора Руже г-жа Ошон написала своей крестнице, что ей ничего не достанется после отца, если она не пришлет доверенности г-ну Ошону. Агате до отвращения не хотелось вступать в спор со своим братом. А г-н Бридо, — быть может, поняв, что такой грабеж согласовался с беррийскими нравами и обычаями, и еще, быть может, потому, что этот справедливый и чистый человек разделял душевное величие и равнодушие своей жены к материальным интересам, — не захотел послушать Рогена, своего нотариуса, советовавшего ему воспользоваться своим положением и опротестовать действия отца, при помощи которых тому удалось лишить свою дочь ее законной части.
Супруги согласились на все, что было решено в Иссудене. Тем не менее ввиду этих обстоятельств Роген заставил начальника отделения поразмыслить об ущемленных интересах г-жи Бридо. Этот высокой души человек подумал, что в случае его смерти Агата останется без средств. Тогда он пожелал проверить состояние своих дел и нашел, что с 1793 по 1805 год он и жена вынуждены были взять около тридцати тысяч франков из пятидесяти тысяч, которые старый Руже фактически дал своей дочери в приданое; оставшиеся двадцать тысяч Бридо поместил в государственные бумаги. Государственная рента стояла тогда в сорока франках. Благодаря этому у Агаты было около двух тысяч ливров дохода с государственной ренты.
Таким образом, оставшись вдовой, г-жа Бридо при шести тысячах ливров дохода могла жить безбедно. Будучи женщиной провинциального склада, она хотела отпустить лакея, оставив только кухарку, и переменить квартиру; но ее близкая подруга, упорно называвшая себя ее теткой, — г-жа Декуэн, продала свою обстановку, оставила свою квартиру и поселилась вместе с Агатой, заняв под спальню кабинет покойного Бридо. Обе вдовы соединили свои доходы и жили на двенадцать тысяч франков в год. Такой образ действий кажется само собой разумеющимся и естественным. Но ничто в жизни не требует большего внимания, чем то, что кажется естественным, — к необычному и так относятся с недоверием; обратите внимание на людей с большим жизненным опытом: адвокаты, судьи, доктора, священники придают огромное значение простым обстоятельствам, за что и приобретают репутацию мелочных. Змея под цветами — один из превосходных мифов, которые древность завещала нам в руководство нашими делами. Сколько раз дураки, чтобы оправдаться в собственном мнении и во мнении других, восклицают: «Это так просто, что каждый бы попался!»