Что касается его так называемой астмы, то это проявление все той же привязанности к матери, выраженная на языке респираторного тракта. Я назвал это явление языком организма, когда индивид выражает свое поведение не посредством слов, а посредством неправильной работы какого-либо органа или системы органов. Есть много лекарств, которые излечивают симптомы астмы, но они не лечат пациента. А чтобы излечить этого мальчика, нужно повысить его самооценку.
Многие студенты подвергали сомнению мое частое утверждение о том, что жизненная модель человека устанавливается к пяти годам. Этот случай прекрасно демонстрирует, насколько законченной она может быть уже в пятилетнем возрасте. Мильтон исключает из своего общества всех, кем не в состоянии управлять. Вполне возможно, что в школе его опекают, и в результате признаки проблемного поведения в первые годы пребывания там не проявятся. Но я почти уверен, что он станет проблемным чуть позже, в том, что будет касаться его социальных и, быть может, сексуальных контактов.
СТУДЕНТ. Почему мальчик заплакал, когда вы пытались оторвать его от матери?
Д-Р АДЛЕР. Можно себе представить, что плющ, давно увивающий поддерживающую его решетку, боится, что его оттуда снимут. Плач Мильтона – лишь еще одно выражение его желания властвовать. Не следует верить, что Мильтон действительно так любит мать. Она ему интересна, как паразиту интересен его носитель. С той лишь разницей, что, когда хозяин не устраивает паразита-человека, паразит его наказывает. Хотя многие считают слезы признаком слабости, в данном случае они, несомненно, являются признаком силы. Мильтон не смотрит, не слушает и не разговаривает ни с кем, кроме матери, и в этой абсолютной привязанности заложено начало невроза. Все его поведение, похоже, говорит: «От меня нельзя ничего требовать. Я – больной мальчик». Этот ребенок может быть потенциальным самоубийцей или преступником. Если чуть позже в жизни он столкнется с очень серьезными проблемами, требующими самостоятельности и силы, которыми он не обладает, он может совершить самоубийство. Или, наоборот, может направить свое отсутствие интереса ко всем людям, кроме матери, против общества в форме преступного деяния. Я часто отмечал, что грабители и другие преступники писали в тюрьме стихи, и в них перекладывали вину за преступление на своих матерей, винили в собственных преступных деяниях алкоголь, морфий или несчастную любовь. В таком случае им не приходится доказывать, что просто смелости не хватает.
СТУДЕНТ. Какой нужен подход к ребенку, который не хочет с вами говорить, не хочет на вас смотреть?
Д-Р АДЛЕР. Невозможно описать все те хитрости, которые индивидуальная психология собрала в своем репертуаре терапевтических приемов. Во-первых, с ребенком в самом начале говорить совсем не обязательно. Если о мальчике известно достаточно, чтобы научить правильному поведению его мать, на ребенка можно повлиять, даже если он не готов сотрудничать. С другой стороны, довольно легко возбудить любопытство этого ребенка, если не обращать на него внимания. Он хочет всегда быть в центре внимания. Если бы я, например, возился с большой книжкой с картинками или с какой-нибудь механической игрушкой и совершенно его не замечал, он вскоре не смог бы противиться своему интересу.
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА
Впоследствии лечение продолжилось в клинике редактора. Хотя было трудно заручиться разумным сотрудничеством матери, в конце концов ее уговорили дать ребенку больше свободы и самостоятельности. Ей предписали выходить из комнаты всякий раз, когда у ребенка случался приступ астмы, поскольку она была совершенно неспособна объективно воспринимать его одышку. В течение двух недель астма полностью исчезла, но Мильтон не терял надежды взять контроль над своим окружением. Осознав, что мать больше не интересуют его астматические приступы, он развил неконтролируемый кашель, который мать тут же снова неправильно истолковала. Мальчик победил по очкам, ведь если раньше у него было пять или шесть приступов астмы в день, то кашлял он теперь постоянно. Мильтона положили в больницу, а медсестре строго наказали не обращать внимания на кашель. Утром первого дня в больнице он кашлял без перерыва. За это время с ребенком установили очень хороший контакт. Ему дали стетоскоп и разрешили «осмотреть» несколько детей в палате, которые были не слишком больны и могли подвергнуться этой процедуре. Наверное, впервые Мильтон действительно почувствовал свою значимость. Редактор интересовался у ребенка, который сопровождал его на некоторых обходах, считает ли он, что такой-то мальчик поправится. Мильтон, имитируя серьезный вид одного из лечащих врачей, говорил, что мальчик очень болен, но, скорее всего, выздоровеет. Затем ребенка впечатлил тот факт, что врачи были так заняты лечением других, что не болели сами. По возвращению домой кашель проявился снова, однако мать, которую обнадежило состояние сына в больнице, не обратила на него внимания, и Мильтон немедленно отказался от столь специфического использования языка своей респираторной системы. На следующей неделе у него проявился совершенно новый набор симптомов: бесконечный набор ужимок и лицевой тик. Интересным в симптомах было то, что они проявлялись, только когда мальчик находился на публике, тем самым провоцируя сильнейшее смущение матери. И вновь симптомы исчезли через несколько недель лечения. Потом Мильтона отправили в летний лагерь, приложив письмо с инструкциями директору. Первые несколько дней в лагере мальчик дулся, отказывался от еды, всем досаждал и в конце концов был отправлен домой из-за полной неспособности приспособиться к лагерной жизни. Когда он вернулся домой, его повышенная активность стала еще выше, чем прежде. Несколько приемов у психиатра смогли убедить ребенка, что в лагере ему гораздо лучше, чем дома. За оставшуюся часть лета у Мильтона получилось гораздо лучше приспособиться в лагере, в основном благодаря тому, что ему дали выиграть несколько гонок и получить некоторый вес в спортивной деятельности. Осенью, когда мальчик вернулся домой, было похоже, что он приобрел определенное самоуважение, поэтому его отправили в школу на полный день. Под наблюдением врачей консультационного центра и своего учителя Мильтон продолжал успешно адаптироваться.