«Финансовое положение семьи удовлетворительное. Мать ведет домашнее хозяйство, а отец управляет местной бакалейной лавкой, где у него есть финансовый интерес. Девочки хорошо одеты, у них есть свободное время, когда они не работают. В доме пять комнат и пять одноместных кроватей: каждый член семьи спит один. Мальчик спит лицом к стене и иногда сворачивается калачиком».
Я занимался исследованием поведения во сне и обнаружил, что можно многое понять, наблюдая за тем, как люди ночью спят. Поза мальчика словно говорит: «Я трусливый. Я не хочу ничего видеть». Когда он сворачивается, это означает, что он хотел бы исчезнуть или свернуться в клубок, как ежик, чтобы никоим образом не раскрыться перед врагом.
«Отец спит в одной комнате с мальчиком, а мать говорит, что ей порой приходиться ложиться рядом с сыном и баюкать, пока тот не заснет».
Этот последний момент важен, поскольку он показывает: мальчик всего боится и жаждет поддержки матери. Он не хочет действовать как независимое существо и своим поведением вынуждает мать уделять ему внимание. Поместите этого мальчика в ситуацию, когда он без матери, например на уроке в школе, и он лишится силы духа. В каком-то смысле он поворачивается спиной и закрывает глаза, тем самым символизируя свою позу во сне. Очевидно, что он не хочет сталкиваться с проблемами.
«Мать признается, что спала с мальчиком намного дольше, чем с другими детьми. Родители итальянского происхождения, но отец никак не ограничивает ни мать, ни девочек, как принято в некоторых итальянских семьях. Мать говорит: “Дома всем заправляю я. Иногда муж просит, чтобы я осталась дома и никуда не ходила, ведь я слишком устаю. Как и все мужчины, он не хочет, чтобы я выходила, но он не сильно настаивает”».
Признание матери доказывает: Роберту потакали больше, чем сестрам. Впрочем, мы это и так подозревали. Более того, отец не обесценивает женщин и не пытается подавлять свою властную жену.
«Анамнез физического состояния мальчика следующий: мать рожала двенадцать часов, инструменты не использовались. Роды были тяжелые, лицо мальчика посинело. При рождении он весил двенадцать фунтов».
Наличие трудных родов не столь важно, как может показаться. Скорее всего, у ребенка была большая голова. При рождении довольно часто у мальчиков голова больше, чем у девочек.
«Мать говорит, что он был некрасивым ребенком и родился с желтым цветом кожи. В два месяца он весь покрылся сыпью, которая не проходила до пятнадцати месяцев. Голову он стал держать рано, сел в шесть месяцев. В восемь месяцев вылез первый зуб, и в это же время его отлучили от груди. С кормлением возникли большие проблемы, и, пока не подобрали подходящую смесь, ребенок страдал от воспаления кишечника. В девять месяцев он стал есть твердую пищу. В пятнадцать мать начала приучать его к горшку, и в два года он полностью контролировал мочеиспускание. В детстве ему давали рыбий жир в небольших дозах. Мать заметила, что что-то не так, когда он рос и рос, но все не говорил. Начал ходить он в два года».
Только присутствовавший при родах врач может дать нам достоверную информацию о пожелтевшей коже и ранней сыпи. Но поскольку мальчик не ходил до двух лет, можно предположить, что в детстве у него был рахит.
«Он общался с помощью телодвижений и нескольких звуков, которые понимали члены семьи, а лучше всех – мать».
То, что мать понимала эти телодвижения, и создало проблему. Поскольку в разговоре не было необходимости, неудивительно, что желания развивать речь тоже было мало.
«Дефектов слуха нет. Врач посоветовал матери не беспокоиться и оставить сына в покое, потому что в один прекрасный момент “он сам до всего дойдет”. Мальчик заговорил в возрасте пяти лет. Аденоиды и миндалины ему удалили. У ребенка отменное здоровье, он не болеет и ест, что дают».
Не так уж необычно, когда дети, чьи прихоти все время удовлетворяются, не разговаривают вплоть до четвертого года жизни. С другой стороны, обычно мы слышим, что у этих детей много пунктиков насчет еды или что они мочатся в постель. Поскольку наш пациент так себя не ведет, можно сделать вывод, что он обеспечил настолько благоприятную ситуацию с матерью, что у него нет необходимости ее улучшать.
«Последние два года он носит очки для коррекции зрения (20/70). Примерно полтора года назад пациент научился самостоятельно одеваться. Но его приходится все время подгонять, так как он долго возится, и ему нужно довольно много времени, чтобы определить, какой ботинок надевать на какую ногу. Он крупнее и тяжелее большинства детей его возраста (рост пять футов, вес сто фунтов)».