В тот момент, когда иссиня-черный клинок наконец покинул ножны, из аграфов исторгся вздох восхищения. На какой-то момент я остался без внимания, абсолютно, глаза всех аграфов были устремлены только на клинок в моей руке. Поэтому на появившийся в моей левой руке бластер в первые пару мгновений никто из них не обратил никакого внимания, как и на то, что разворачиваясь я сократил между собой и троицей ушастых расстояние практически до минимума, да еще и на пару метров приблизился к люку.
Усиленное, модифицированное имплантами, нейросетью и самое главное Имплантом, тело не подвело. Никогда раньше я на делал ничего подобного, а теперь уже и не сделаю. Я знал, что просто сжигаю свой организм, по моей команде аптечка впрыснула мне в кровь боевой коктейль, а тело начало выполнять заученную, но никогда еще не выполняемую мной связку. Подобно туго сжатой пружине я начал разворачиваться, блеск клинка слился с вспышками вылетающей из бластера плазмы. Прыжок у меня получился поистине выдающимся, я подлетел метра на полтора, меч описал пологую дугу и голову одного из аграфов прочертила кровавая полоса, разделив ее на две неравные части. Два других ушастых получили свой заряд плазмы, еще два выстрела ушли к люку, буквально испарив его. Следующему моему прыжку мог бы позавидовать и олимпийский чемпион. Едва мои ноги коснулись пола, как мое тело взвилось, но на этот раз в практически горизонтальном прыжке.
Да, если бы против меня в точно такой же ситуации выступили люди, пусть даже и те же космодесантники, то я имел бы все шансы уйти, уйти целым и невредимым. Но ведь не даром все расы считают аграфов наиболее опасными бойцами, они сильнее и быстрее любого человека, что и подтвердили еще раз. Не успел я долететь до люка, как по мне уже открыли огонь. Спас меня мой старый, еще с Земли, пояс. Яркая вспышка силовой защиты вокруг меня, скорее всего удивила ушастых, но вот только никак не повлияла на их меткость, а принимая во внимание количество стреляющих по мне стволов, то не мудрено, что очень быстро моя защита оказалась разряженной. И все же я ушел, а на последки даже оставил аграфам небольшой подарок, бросив возле входа в технологические туннели свой бластер, предварительно переведя его в режим мины. О том, что мой подарок благополучно нашли я услышал минуты через две, когда за моей улепетывающей в неизвестность спиной прозвучал приглушенный взрыв.
Прошло уже больше суток с того момента как вся эта карусель завертелась. Несколько раз аграфам удавалось зажать меня в узких проходах, но какое-никакое преимущество в вооружении у меня все же было и мне удалось отбиться. За моей спиной осталось как минимум десять хорошо прожаренных заячьих тушек. Пару раз даже пришлось прорываться в рукопашную. В узких и невысоких технологических туннелях почти метровой длинны клинок оказался очень плохим подспорьем, зато отлично себя показал вибронож из аварийного пилотского комплекта, который я раньше и за оружие-то не считал, а таскал так, больше для форса. Но все рано или поздно заканчивается. Закончилось и мое везенье, на этот раз меня обложили качественно и надежно, а я остался практически безоружным, пара зарядов в бластере, практически бесполезный меч, разряженный пояс, и вибронож, ну и плюс ко всему серьезно покоцанная шкурка, левая рука, висящая плетью и слабость от потери крови. Короче все, отвоевался.
Последние дозы стимуляторов и боевого коктейля ушли в кровь. Вроде стало чуть полегче, даже сил вроде как прибавилось, а значит еще потрепыхаемся, где наша не пропадала! Да физически стало намного легче, нет тремора в руках, голова заработала как обычно ясно и четко, правда вот с глазами творится какая-то странная штука. Или это мои глюки, или очередной подарок Станции. В паре метров от меня стоит какой-то человек, ну вроде как человек, неужели я на какое-то время отключился и аграфы смогли подойти настолько близко? Нет, это не аграф, а вот кто, я сказать не могу. Черты не только лица, но и тела постоянно расплываются, меняют свои очертания, иногда даже кажется, что и тело из вполне себе человеческого перетекает в тело какого-то животного и все это с огромной скоростью, глазу даже зацепиться не за что. Хотя нет, вроде как устаканивается, постепенно тело незнакомца приобретает более четкие и привычные очертания, хотя описать его так и не могу, лицо меняется, да и его прикид… больше все же смахивает на галлюцинацию, то полуголый мужик в какой-то мини-юбке, то в простыни завернутый дедок, то белый, то негр, в общем хрен разберёшь, то чисто выбритый, то бородатый, то лысый, то волосы до плеч и ниже. Короче, глюк, он и есть глюк, так что можно на этого субъекта и внимания не обращать. Еще раз убедившись, что стимуляторы помогли я поднялся и направился дальше по коридору, внимательно обшаривая глазами стены, пол и даже потолок туннеля, в надежде найти проход или люк, ведущий на другой уровень, но пока все безрезультатно. Неожиданно у меня за спиной раздался спокойный и какой-то ленивый голос.
— Кто же ты такой, человек? Почему я тебя не вижу? Откройся.
— Я с галлюцинациями не разговаривая. — пробурчал я.
— Ха-ха-ха, ну рассмешил, никто меня еще так не называл! Всяко бывало, и богом и демоном обзывали, и убивали, и поклонялись, просили и требовали, но вот галлюцинацией еще никто и никогда не называл. И еще, я бы на твоем месте туда не ходил.
— Ага, «ты туда не ходи, снег башка попадет, совсем мертвый будешь».
— Ну, снег, ни снег, а пара тяжелых плазмометов тебя там встретят, да и дружков твоих ушастых там почти два десятка собралось. И чем это ты их так огорчил-то?
— Да жениться не хочу, а они мне все своих прынцесс подсовывают.
— Не, я так понимаю, что как настоящий мужчина ты жениться просто обязан! Зачем принцесску совратил?
— Слышь, кто ты там, шел бы ты отсюда, а, совратил я. Никого я не совращал, может быть я бы и согласился, и хрен с ними, с ухами, у каждого свои недостатки, так они же вместе с кольцом на палец и хомут на шею, точнее на мозги, натянуть не норовили. И вообще, «я другому отдана, и буду век ему верна», ну по возможности конечно.
— Нука-нука, давай-ка с этого места поподробней.
— А ты кто такой, чтобы я перед тобой тут исповедался.
— Папа, я!
— Ага, Римский. Шел бы ты, папа…
— Да я бы пошел, да понимаешь, прибежали ко мне дочки, плачут, воют, помочь молят. Вот я подумал, дай-ка я сперва гляну, что там за «добрый молодец, ясный сокол» такой выискался, что сестер примирить умудрился, да так, что они еще и ко мне за помощью обратились. Одно это уже особого внимания заслуживает. Так что, ты давай, не ломайся и откройся.
— А кто такие твои дочки-то?
— Да, так, умницы и красавицы. Ну так что, сам откроешься или мне силком смотреть?
— Ты сначала толком объясни, что тебе надо, а потом спрашивай.
— Ну так я и говорю, Душу мне свою покажи!
— Не, точно глюк! Душу ему покажи! Наверное, надо было с последней дозой коктейля немного повременить.
— Ну не хочешь, как хочешь. — пробормотало приведение и меня в то же мгновение скрутило страшной болью. Правда уже через мгновение и отпустило.
Я как-то всегда считал, что сильное эмоциональное или физическое воздействие рассеивает все эти видения и тому подобное. Но или я ошибался, или мужик совсем даже и не ведение, потому как никуда он не делся, правда теперь вид у него был не придурковатый, да и на шуточки его больше, вроде, не тянет. Скорее даже наоборот, взгляд стал сосредоточенный, оценивающий и я бы даже сказал прицеливающийся.
— Да, человек, давненько меня никто так не удивлял. Это как же тебя так угораздило-то. Я-то думал на тебе печать моей младшенькой, она никогда особо разборчивой не была, тут как говорится, «любовь зла, полюбишь и козла», правда все никак понять не мог, как она умудрилась и остальных-то уговорить, что им пообещала. Мог еще предположить, что и средненькая отметилась, тем более учитывая, в каком положении я тебя тут застал. Но чтобы сразу и от той и от другой! А тут вон оно какое дело! Человек, а ты хоть знаешь, что на тебе ТРИ печати! Каждая отметилась! Ты где умудрился с моими дочерями-то встретиться?
— Мужик, какие на хрен дочери, ни с кем я не встречался, а те, с кем встречался, те уж всяко к тебе никакого отношения не имеют. Ты вообще кто?
— Ну, имен у меня много, на каждой Странице не одно и не два. Ладно, давай руку, будем тебя вытаскивать, все же родные деточки просят, не каждый день такое бывает, да что там каждый день, на моей памяти вообще первый раз такое стряслось. Но тут я уже не с тобой разбираться буду, а с этими непоседами.