Жизнь крыски

Жизнь крыски

К весне накатывает усталость. Всё повторяется, и от этого безмерно устаешь. Вообще, повторяется все не только весной, но я думаю, что именно весной это заметно больше всего, ведь во время самых больших природных изменений в нашей жизни не изменяется ничего.

И это так. Многие возразили бы, что их жизнь полна поворотов и извилин, но, смотря фактам в лицо, скажем, что это откровенная брехня. Каждый день мы просыпаемся, что довольно естественно, но ведь это же не меняется; каждый день мы питаемся, и, побарывая  сон, сквозь ветер, жару, холод – изредка в холод можно досыпать дальше – идём. Каждый идёт.

Те, кто ходить едва научился, идут к таким же, как и они, где им те, кто постарше, объясняют, в чем же между ними различия, и заставляют спать после обеда и перед полдником. Играя в машинки и куколки, они проводят день за днём в повторяющемся бессмысленном хороводе, но им весело. Этот мир им ещё не наскучил, ибо они только познают его.

Те, кто с шагами, да и грубо говоря, с речью уже обходятся как со старым знакомым, тоже идут. Их сажают против их воли, мотивируя все великим «Образованием», и заставляют изучать и слушать кучу бредятины, которая забывается весьма скоро после запоминания. Но все же они учатся, хотя и начинают скучать.

И вот в своё восемнадцатилетие такие, как я, входят в открытый и вроде бы даже слегка изученный мир. И получают одно только разочарование, ибо всё опять повторяется, как всегда. И усталость, за двенадцать с небольшим лет накопившаяся, начинает проявляться. Весной. Как сейчас. Когда начинаешь себя прочно ассоциировать с хомячком в небольшом колесе, который в этом колесе бегает и ловит несказанное удовольствие. Только вот я удовольствия не наблюдаю, ведь знаю, что и дальше буду идти по кругу и даже в одном направлении.
    
Мы стандартизированы. Повязаны  и связаны собственными руками. Какая ирония.

Я часто думаю, как здорово было бы родиться не в этот век. Да и не в прошлый. Да что уж там говорить, в муках рождаемый, я больше был бы счастлив родиться викингом, с детства к тяжелому труду и к мечу приучаемым. Летом плугом, а зимой клинком работающим. Викингом, которому однажды суждено погибнуть, стрелой ужаленным. Я был бы счастлив, ибо это была бы хорошая смерть.

А сейчас, я уверен, что умру лет через сорок – а может, и через пятьдесят; честно, я хотел бы пожить подольше – самой наискучнейшей смертью. В кровати, а может, машиной сбитый, кровью истекающий от ранения огнестрельного оружия или задушенный лихорадкой Эбола. Я бы умирал, а боги смеялись. Хотя какие боги?

Я ведь что-то хотел всем этим сказать. Но послание объяснять есть дело совсем неблагодарное, примерно такое же, как браться объяснять чью-то очень остроумную шутку.

И все-таки призадумайтесь и с ужасом осознайте, что единственный надежный способ что-то изменить в вашей жизни – одноразовый. Мы можем лишь начать курить или бросить – это как повезёт.

Конец