Бюрократизм тоже относился к «тяжелому наследию царского режима».
«Я смертельно боюсь переорганизаций, — признавался Ленин наркомфину Сокольникову. — Мы все время переорганизуем, а практического дела не делаем. Попомните мое слово: если есть злой враг Комфина, то это — увлечение переорганизациями и слабость практического дела». Сокольников хотел реорганизовать Гос. хранилище ценностей РСФСР в «золотое-валютное управление» своего комиссариата. «Пусть под общим надзором и нажимом Троцкого хранят, берегут, воюют с воровством и реализуют, — писал Ленин. — Этого довольно. Это очень много… Не могу согласиться с Вами, что в центре работы — перестройка бюджета. В центре — торговля и восстановление рубля»{999}. В РСФСР была инфляция.
Замечал Ленин расхлябанность и в работе ВЦИКа и его Президиума. «Это не удивительно, — философски заметил Ленин, — ибо все члены его завалены 20 делами, как водится в нашей «обломовской» республике. Следите, чтобы не было обычного хаоса…»{1000}
Накануне XI партсъезда по постановлению ЦК была проведена перепись членов РКП, которых насчитывалось более полумиллиона. В феврале 1922 года получил свой опросный листок и сам Ленин, по этому поводу обратившийся в секретариат ЦК, к Молотову: «Либо статистикой у Вас заведует дурак, либо где-то в этих «отделах» (ежели так называются сии учреждения при ЦК) на важных постах сидят дураки и педанты, а присмотреть Вам, очевидно, некогда. 1. Надо прогнать заведующего Статистическим отделом. 2. Надо перетряхнуть этот и учетно-распределительный отдел основательно. Иначе мы сами («борясь с бюрократизмом»…) плодим под носом у себя позорнейший бюрократизм и глупейший… Все переписи закончить в 1 месяц… Потом разогнать 9/10 статистического и столько же уч. — распред. отдела ЦК и начать строить их заново. Вам надо избавить себя от мелочей… Черкните мне или позвоните, и мы побеседуем об этом поподробнее» {1001}.
Бюрократов Ленин преследовал беспощадно, потому что бюрократия была государством, а государство для Ленина было всё. Заведующему Госпланом Кржижановскому Ленин сообщал: «Т. Троцкий в одном из писем в ЦК пишет о банкротстве наших плановых органов. Это верно постольку, поскольку, например, в Госплане административная сторона работы, несомненно, не поставлена. Не установлена личная ответственность каждого члена Госплана за такие-то (важнейшие) функции. Не распределена между членами Госплана та работа «общего наблюдения» за выполнением плана, без коей все = 0». Ленин предлагал вынести постановление о личной ответственности административной части Госплана{1002}.
Ленин всегда критиковал отдельные проявления бюрократии — неумелость служащих, некультурность, ошибки в секретариате, неполадки в Госплане, в Рабкрине и т. д. Все сводилось, по мнению Ленина, к личному фактору: Троцкий, скажем, справился, а Молотов недосмотрел. Правильность самой системы он не подвергал сомнению. А ведь бюрократия в РСФСР осложнялась тем, что существовало две бюрократии: партийная и правительственная. Партийная состояла из одних коммунистов, правительственная — по преимуществу из коммунистов. Правительственный аппарат действовал только тогда, когда его подключали к партийному: без исходящего от партии импульса правительство само ничего не предпринимало. В спорах между могущественными и невежественными партийцами, с одной стороны, и не имеющими никакой власти спецами, с другой, победа всегда оставалась за первыми, если только не вмешивался Ленин или какой-нибудь другой из вождей. В партийной же бюрократии страх перед ошибками и перед превосходящим все пропорции наказанием был так велик, что ответственность за решения передвигалась все выше и выше, пока принятие решений не стало монополией ЦК или Политбюро, а эти органы, зная о страхе и трепете в низших слоях аппарата, брали инициативу так часто, что все прочие члены партии потеряли к ответственности всякий вкус и только рады были, что им не приходится принимать решений.
В ответ на упреки партийный работник мог ответить: «Я не виноват. Обратитесь к вышестоящим». Правительственный служащий, не без тайного удовлетворения, говорил просителю: «Это не в моем ведении. Обратитесь в партийный комитет». Это умывание рук во всероссийском масштабе стало самым угрожающим политическим явлением в России накануне XI партсъезда. Дискуссия о бюрократии затмила собою вопрос об экономическом планировании. Планирование не могло иметь реального значения, пока не было надежных данных о сырьевых запасах, о резервах квалифицированных рабочих рук, о техническом персонале. В «Правде» от 22 февраля 1922 года Ленин указал, что единственным реальным планом был созданный настоящими специалистами план электрификации России: «Никакого другого единого хозяйственного плана, кроме выработанного уже «Гоэлро», нет и быть не может». Ленин знал, что в условиях голода, обесцененного рубля и парализованной промышленности отдаленное планирование было бы фантазией. Он концентрировался на строительстве двух или трех небольших электростанций, которое уже началось. А в прочем, на партсъезде и на заседаниях, в статьях и письмах он атаковал змею бюрократизма, душившую в своих кольцах партию и советское государство.