«Какая же тактика предписывается таким положением дел для нашей страны? — спрашивал Ленин-Очевидно, следующая: мы должны проявить в величайшей степени осторожность для сохранения нашей рабочей власти, для удержания под ее авторитетом и под ее руководством нашего мелкого и мельчайшего крестьянства. На нашей стороне тот плюс, что весь мир уже переходит теперь к такому движению, которое должно породить всемирную социалистическую революцию. Но на нашей стороне тот минус, что империалистам удалось расколоть весь мир на два лагеря, причем этот раскол осложнен тем, что Германии, стране действительно передового культурного капиталистического развития, подняться теперь до последней степени трудно. Все капиталистические державы так называемого Запада клюют ее и не дают ей подняться, А с другой стороны, весь Восток, с его сотнями миллионов трудящегося эксплуатируемого неселения, доведенного до последней степени человеческой крайности, поставлен в условия, когда его физические и материальные силы не идут решительно ни в какое сравнение с физическими, материальными и военными силами любого из гораздо меньших западноевропейских государств».
«Можем ли мы спастись от грядущего столкновения с этими империалистическими государствами?» — спрашивал Ленин. Есть ли надежда на то, что «противоречия и конфликты» между странами Запада «дадут нам оттяжку второй раз»?
Ленин был слишком умен, чтобы отвечать на поставленный им вопрос. «На этот вопрос, мне кажется, следует ответить таким образом, что решение зависит здесь от слишком многих обстоятельств, и исход борьбы в целом можно предвидеть лишь на том основании, что гигантское большинство населения земли в конце концов обучается и воспитывается к борьбе самим капитализмом».
«Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения», а это большинство втягивается в «борьбу за освобождение» с такой «необычайной быстротой», что не может быть «ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена».
Здесь, приближаясь к концу последней статьи в своей жизни, Ленин разоткровенничался: «Но нам интересна не эта неизбежность окончательной победы социализма. Нам интересна та тактика, которой должны держаться мы, Российская коммунистическая партия, мы, российская Советская власть, для того, чтобы помешать западноевропейским контрреволюционным государствам раздавить нас». Ленин был целиком занят тем, выживет ли созданное им новое русское государство. Он дал широкую формулировку стратегии на будущее: «Для того, чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения между контрреволюционным империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком, между цивилизованнейшими государствами мира и государствами по-восточному отсталыми, которые однако, составляют большинство, — этому большинству нужно успеть цивилизоваться. Нам тоже не хватает цивилизации для того, чтобы перейти непосредственно к социализму, хотя мы и имеем для этого политические предпосылки».
Ленин предложил держаться следующей политики: Чтобы сохранить «доверие» крестьян, рабочие должны «с величайшей экономией» изгнать «из своих общественных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств».
Все излишества должны быть изгнаны из госаппарата.
«Не будет ли это царством крестьянской ограниченности?» — риторически спрашивает Ленин. Отвечает на этот вопрос он отрицательно. Каждая сбереженная копейка пойдет на развитие «крупной машинной индустрии, электрификации, гидроторфа, Волховстроя» — гидроэлектростанции, строительство которой началось в 1922 году, — и пр. «В этом и только в этом будет наша надежда, — заявил Ленин. — Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой… на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации… и прочая и прочая».