Вскоре по всему городку поползли слухи, что самая ужасная книга о “Толи” ходит по рукам среди раввинской молодёжи. Старший раввин С. издал указ для провозглашения во всех синагогах и талмудских школах, требующий немедленной отдачи ему опасной книги, которую он назвал “Трейфе Поссул”. Леон догадывался, что речь идёт о его книге и не понимал, каким образом раввины узнали о ней. Так как название книги не упоминалось в указе и никаких других признаков её не было названо, Леон ожидал дальнейшего развития событий. Однако проходили дни, и никто не откликался на воззвание старшего раввина. Тогда он повторил своё воззвание с большей настойчивостью и добавил, что он уверен, что те, кто будут читать эту книгу, впадут в “шмад” (слово, которым называли обманщиков и язычников).
Весь город повергся в панику. Раввин требовал принести к нему все “Сфирим Китсоним” (книги, не имеющие применения у раввинов). Некоторые родители, не разбираясь в этом вопросе, приносили ему раввинские и другие школьные книги, но той книги, которую он искал, не было среди них.
Когда его спросили, откуда он узнал о том, что книга есть среди молодёжи, раввин ответил, что он получил письмо о том, что самая опасная книга, которой пользуются “Мешамудим”, была прислана одному из юношей общины, но он не знал в точности, как называется книга и кому она была прислана.
Теперь Леон и его друг Б. знали вне всякого сомнения, что книга, которую искал раввин и весь городок, была у них в руках. Отдать её раввину было не так-то просто, потому что это было бы равносильно добровольной отдаче себя на всеобщий позор. Уничтожить книгу — означало бы нагнетание, охватившей многих жителей городка, паники, а послать её раввину по почте — было бы трусостью.
Раввин пригрозил, что если заклятая книга не будет сдана ему, гнев Божий посетит всю общину, а беременные и молодые матери, и дети погибнут. “Я не успокоюсь до тех пор, — сказал он, — пока книга не будет уничтожена у меня на глазах”.
Так как ничего больше нельзя было сделать для успокоения плачущих матерей, растерянных отцов и возмущённых ревностных раввинов и старшин общины, Леон и его друг Б. решили отнести раввину книжку и рассказать ему, каким образом она попала им в руки и что её содержание всё ещё чуждо им, хотя они “немножечко” и почитали её.
Исполнив своё намерение, Леон и его друг попали ещё в большую беду. Им не дали шанса объясниться и оправдаться. В своей ярости раввин приказал немедленно швырнуть книгу в огонь, не позволяя никому прикасаться к ней, дабы не оскверниться. Он велел бросить книгу в пламя под чтение слов из Второзакония 13:5 “И так истреби зло из среды себя”.Б. попытался спасти красивую обложку книги и хотел вырвать страницы из неё, но прислужник раввина дал ему звонкую затрещину, и вся книга полетела в огонь. О победе над книгой было немедленно объявлено во всех синагогах, но волнение продолжалось, потому что владельцы книги оставались всё ещё членами общины. Против Леона и его друга Б. поднялась неописуемая буря гонений, которая долго не стихала.
Несмотря на большое уважение к родителям Леона, голосованием собрания было решено исключить его из “Штебель” — специального зала для богослужений благочестивых хасидов, — членами которой были Леон и его отец. Совершённый Леоном грех считался позором всему племени. Никто из тех, кто помог бы Леону в любом другом случае, не решился заступиться за него теперь, хотя все любили его. Но вдруг произошло нечто неожиданное. В одну из суббот, когда община собралась на богослужение, в синагогу пришла группа молодых евреев из другой касты и потребовала отмены наказания, заявив: “Мы не уйдём отсюда и не позволим вам вынуть свиток Торы для чтения до тех пор, пока вы не восстановите членство сыну Елеазара, священника”.
Вожак группы, человек влиятельный, добился успеха в этом деле, и членство Леона было восстановлено. Отец и сын могли опять быть вместе в синагоге и специальном зале хасидов.