Миссионер снова поставил упор на слово “вход”, цитируя Бытие 2:24, где это слово применяется к Адаму и Еве: “И будут одна плоть” — “Босор Еход”. Опровергая это утверждение, Леон сказал, что Адам и Ева стали одной плотью после семейного союза, но не одним человеком, как говорится в Бытие 3, где о них говорится как о двух личностях, а именно, что “узнали они, что наги”.
В конце дебатов Леон привёл место из Малахии 2:10, где слово “вход” применяется к Богу в единственном числе, а именно, “Эль Еход” и “Ав Еход” — один Отец, а также что слово “вход”, соответственно еврейской грамматике, применяется, чтобы сказать “один”, как в “Бейт Еход” — один дом, и “Адам Еход” — один человек и т.д.
Однако эта тема увлекла Леона больше, чем он думал, и он начал более тщательно разбирать Писание. Он был весьма удивлён, когда начал обнаруживать стихи, смысла которых он просто не видел раньше, хотя слова знал наизусть. Откровение Бога Аврааму в Трёх лицах (Бытие 18) не было для него чем-то новым, но оно было завуалировано интерпретациями раввинов, а тут вдруг выступило выпукло и ясно.
Второе, что поразило Леона, тоже было сокрыто в самых знакомых местах Писания, как например, Бытие 1:26: “Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему…” После грехопадения Адама Бог сказал: “Вот Адам стал, как один из Нас”. Также во время строительства Вавилонской башни: “…сойдём же и смешаем там язык их…” (Бытие 11:7).
Иисус Навин, говоря о Боге, сказал, что Он “Элохим Кадошим”, что значит “Святые Боги” (множественное число), а не “Святой” в единственном числе.
Все эти места Писания толкуются раввинами в угоду их плотскому уму и положению.
После этих открытий тема о Божестве обсуждалась спокойнее, Леон признал, что и другие места Писания говорят о Боге во множественном числе, как например, Бытие 1:2, где Бог и Дух упоминаются вместе, Исайи 6:8, где Бог спрашивает пророка: “Кто пойдёт для Нас?”, и особенно о пославших спасение Израилю через “Святого Раба Божьего” (Мессию Христа): “Приступите ко Мне, слушайте это: Я и с начала говорил не тайно; с того времени как, это происходит, Я был там; и ныне послал Меня Господь Бог и Дух Его”. Тут явно упоминалась Троица, так что не было больше нужды для подчёркивания доказательных текстов.
Библия явно говорит не только об одном Боге, но и о Боге во множественном числе — о Троице.
Внимание Леона было по-новому привлечено к частям и выражениям в мистических книгах самых выдающихся раввинов. “Цохар”, “Каббала” и другие книги говорят о Боге не только во множественном числе, но определённо о Божественном единстве Трёх в Одном, как о “Тлат Кишра Димхаинмитра” (Божество, соединённое, как Троица). Там были также сравнения Божества с человеком, состоящим из тела, души и духа — “Гуф, Нефеш и Руах”, — которые тоже трое в одном.
Другим прообразом Троицы было Святилище “Мишкан” со своими чётко очерченными тремя отделениями, составляющими одно целое.
Субботний песенник, “Кегавно”, подчёркивает единство Божества на Небесах, которое должно вдохновлять единство семьи и народа на земле.
В Библии есть довольно много “лешем входов”, в которых Бог, Его Шекина-Слава и “Томир Венелом” упоминается, как тройное единство Святого Божества, Которому поклоняются как равным.
Символическое число три применяется к Божеству, когда приводятся Его инициалы буквой “Шин” в “Шема Израэлъ” — исповедании Израиля. Эта одна еврейская буква явно состоит из трёх равных знаков, связанных одним корнем. Многозначительность этой буквы бросается в глаза. Она есть на правой стороне филактерии для головы и на мезузе для дверей.
Какими бы убедительными ни были все эти доказательства троичности божества, Леону они пока что только доказали, что Бог, Его Сущность и Откровение неизмеримы человеческими цифрами и не могут быть ограничены ими. По учению раввинов, Бог, Тора и Израиль представляют собой неделимое, как “вход”, единство.
Все эти споры и доводы всё же приблизили Леона ко Христу ещё на один шаг, хотя он ещё не признавался в этом даже себе самому.
В душе Леон всё ещё не мог примирить идею абсолютного Божества с Иисусом Христом. Какими бы ясными ни казались предсказания пророков Исайи 7:14, 9:6-7 и Михея 5:2, они давали ему только почву для споров.
Опять раввинские толкования вторгались в его рассуждения и не давали думать беспристрастно. Их педантичный, разбирающий всё по косточкам, софизм лишал эти места Писания их подлинного смысла. Даже Исайи 53 — такое явное пророчество о Мессии — либо отбрасывается с пренебрежением, либо толкуется по-своему, так что не только Леону, но кому угодно бывает нелегко вырваться наружу из таких пут.