Еженедельное празднование Ветхозаветной субботы строго соблюдалось в доме Леона Розенберга. Это не был просто день отдыха и поклонения Богу, но и день тесного и тёплого семейного общения. Все приготовления к святой субботе должны были быть закончены до заката солнца. Пища для субботнего стола сохранялась тёплой в специальных, заранее нагретых и герметично закрытых печах до следующего после обеда. Согласно Торе (Исход 16:23 и Числа 15:32), топить печи в субботу не разрешалось. Для субботних завтраков, обедов и ужинов готовилась самая лучшая и вкусная пища, и даже беднейшие из еврейских семей не были исключением из этого правила.
В виде исключения, еврейская замужняя женщина (обычно жена хозяина дома) имела право участвовать в праздновании субботы. Она зажигала субботние свечи. Это было одним из трёх постановлений, касающихся женщин, между тем как мужчины (женатые и холостые) должны были строго соблюдать весь закон, содержащий не менее 613 постановлений о том, что им было можно и что нельзя делать.
Мать Леона Гали обычно посвящала свои свечи задолго до заката солнца, используя самые крупные, чтобы их хватило на весь вечер. Леон любил смотреть, как она делает над ними круги руками, желая дать им своё полное благословение, одновременно молясь Богу о просвещении. Затем она молилась о своей семье и о всём своём народе.
Раввины придавали соблюдению субботы немало мистических значений. Как тогда, так и в наши дни, суббота праздновалась, как “царица” или “невеста”, со специальным порядком поклонения и молитвами. Один гимн, который и сегодня поётся в субботний вечер в синагогах, называется “Леха-Доди”. Он был написан раввином Шеломо Халеви Алкабезом в 1540 г. и был переложен на более чем тысячи мелодий в синагогах и еврейских домах во всём мире. В этом гимне Небесный Отец приглашается приветствовать субботу, как “невесту” или “царицу”.
Возвращаясь с отцом из синагоги, прежде чем ступить через порог дома, Леон ощущал присутствие невидимых святых Ангелов, посланников неба, посланных Богом для участия в праздновании субботы. По тогдашнему обычаю отец и сын приветствовали их пением “Шалом Алейхем”: “Мир вам, Ангелы мира, служебные духи Всевышнего Царя царей. Святый Боже, благослови нас Твоим миром” и т.д.
На почётном месте накрытого по-царски стола ставились два очень важных и многозначительных символа: хлеб и вино. Специальный хлеб выпекался дома или в пекарне из самой лучшей муки. На стол клались два таких хлеба и накрывались белоснежными салфетками. Они представляли два ряда хлебов, т.н. “Лехем ха-паним” — хлебов предложения в древнем святилище, полагаемых пред лицом Божьим каждую субботу (Исход 25:30 и Левит 24:5-9). При хлебе всегда было (и есть) вино, приготовленное из неперебродивших изюмин. Всем этим символам придаётся мистическое значение. Например, один субботний хлеб, “хала”, плетётся в одну косу из трёх полосок теста, но, испечённый, он составляет один хлеб.
Существовал обычай приглашать к субботнему столу странников и бедных, не могущих провести праздник субботы со своими семьями.
Первой церемонией в пятницу с закатом солнца было благословение чаши, “Киддуш”, в котором вспоминается последний акт творения и установления субботы и читалось место Писания из Бытия 2:1-3. Это повторялось мужским составом семьи за каждой едой с поднятием бокала с вином.
После традиционного омовения рук отец поднимал хлебы и благодарил Бога. Затем простой хлеб, приготовленный для еды на ужин, разделялся между членами семьи. Во время еды пелись песни хвалы и воспоминания Иерусалима и Царя Мессии. Приглашённые гости делились своими переживаниями, придавая веселие общему празднованию субботы.
Каждое принятие пищи в субботу освящалось пением “Аткеину Саидата”, представляющим Бога в трёх ипостасях: за первой трапезой, как “Аткина Кадиша”, — “Ветхого днями” (как говорится о Боге в книге Даниила 7:13), за второй, как “Заир Анпин” — “Славу Шекина” — видимую манифестацию Бога, и за третьей трапезой пелась песнь хвалы имени “Ка-хал Тапучин” или “Мелха ха-Машиах” (Царю Мессии).
Третье, последнее, принятие пищи в субботу, так называемое “Шлоа Сеуда”, заканчивалось церемонией “Хавдала” (разделение), потому что после этой еды наступало разделение святой субботы с остальными днями недели. Этому раввины тоже придавали особое мистическое значение, которое строго соблюдалось в семье Леона. Оно было связано с разделением пищи с группой касты, к которой принадлежал отец Леона.