— Да, — возразила она, — все уже устроено.
Его взгляд скользил по ее лицу, пытаясь осознать сказанное. Она видела, как потемнели его серые глаза, а чернота зрачков расширилась, как пятно крови, окрашивающее бинты.
Ей стало холодно. Ее зубы стучали.
— Луций Корнелий Вер, — повторила она. — Адвокат.
— Нет.
— Все устроено. Церемония помолвки состоялась вчера. Свадьба будет на следующей неделе.
Его лицо побледнело от шока. Руки опустились.
— Я не… — начал он, потом прервался. Медленно покачал головой. — Две недели назад ты обещала ждать меня. Что изменилось?
— Свадьба на следующей неделе, — неуверенно повторила она.
Ее отец был в восторге, когда она так быстро согласилась на брак. Удивлен, но обрадован. Так сильно, что упустил из виду тот факт, что она сама это предложила. Да и зачем ему думать о ее мотивах, если она выйдет замуж за одного из рода Корнелиев!
— Тацита, но почему?
Этот глубокий, глубокий холод в ее костях. Если бы она только могла избавиться от этого холода.
Она сказала:
— Мой отец начал подозревать, что у меня есть любовник.
Он взял ее за плечи.
— Посмотри на меня. Нет, посмотри… Ты лжешь!
— Нет.
— Да. Ты избегаешь моего взгляда.
Он был прав. Ее отец ни о чем не догадывался. Но мог бы. И очень скоро, если бы она не предприняла решительных действий.
— Я делаю это, чтобы сохранить тебе жизнь, — сказала она. Это была правда, если бы ее отец и братья узнали, что у нее есть любовник, они бы убили его. А может быть, и ее тоже.
Он не мог ей поверить.
— Ты испугана. Да? Ты боишься, потому что я уезжаю…
— Я боюсь за тебя.
Он прошел через склеп, потом вернулся.
— Поехали со мной в Галлию.
Она уловила ту решимость, которая делала его хорошим солдатом. Оценить проблему, затем прийти к смелому решению, которого никто не ждет.
— Я не могу, — сказала она.
— Нет, можешь. Поедешь со мной этой ночью.
— Они поедут за нами. Дорога одна. Его люди найдут нас. Они перережут тебе глотку у меня на глазах.
Он знал, что она права. Пустота в его глазах сказала ей об этом. Видеть это было невыносимо.
— Не делай этого, Тацита. Дождись меня, как обещала. Ты ведь обещала ждать. Три месяца! Что такое три месяца? Я вернусь. Я разбираюсь в таких делах. Не делай этого!
— Я уже сделала! Ты разве не слышал? Свадьба на следующей неделе!
Снова он мерил шагами склеп, и выглядел как пойманный зверь. Она наблюдала, как гнев прорывается на поверхность. Гнев, говорят, хороший знак. Он ведь поможет ему это пережить?
— Ты не сделаешь этого, — прошептал он.
— Гай, я…
— Корнелий? Мужчина за пятьдесят! У него вставные зубы и плешь, которую его брадобрей пытается извести травами из Германии! Нет, это невозможно, это абсурд! Подумай, во что превратится твоя жизнь!
— Это меня не заботит.
Он остановился и взглянул на нее, лицо его изменилось. Как будто он увидел ее впервые.
Она вздрогнула.
Он покачал головой.
— Я не допущу, чтобы это произошло.
— Ты не сможешь меня остановить.
— Тогда я попрошу, — прорычал он.
— Нет.
— О да. Это одно из преимуществ крестьянской крови, как ты говоришь. У нас нет гордости, видишь, совсем нет гордости. Я прошу тебя, Тацита. Не выходи замуж за этого человека. Даже если ты никогда больше меня не увидишь, не разрушай свою жизнь. Не делай этого!
— Я не могу допустить, чтобы они убили тебя! — выпалила она. — Ненавидь меня, если хочешь, презирай меня всю оставшуюся жизнь! Но я не позволю убить тебя!
Он ринулся туда, где они лежали, где до сих пор находился его плащ, смятый после любви, и где ее плащ все еще был свернут как подушка. Кое-как он смог набросить свой плащ на плечи.
— Прости меня. — сказала она в дверях.
— Как я могу простить тебя? Ты разрушила наши жизни!
— У меня не было выбора.
— И ты даже не говоришь — почему!
— Сейчас не время, Гай! — Ее голос дрогнул. — Наше время кончилось.
Она выбежала в темноту.
Глава 13
Ля Бастид, суббота, 24 сентября 1988 г.
— Патрик?
— Антония? Это ты? Который час?
— Семь утра. Извини, я тебя разбудила.
— Я… Господи! Я думал, что проспал! Всю ночь на ногах.
— Я тоже.
— Майлз…
— Он вернулся прошлой ночью, очень поздно.
— Я сейчас приду.