Часть 7 кубок Китая
Утром перед короткой программой на Кубке Китая Виктор проснулся с раскалывающейся головой. Старое, давно забытое чувство похмелья. Почти недоступное для вампира. Разве что вчерашний день Виктор помнил, пожалуй, даже слишком отчетливо. Китай — удивительная страна, можно сказать даже уникальная. Где еще могли додуматься сделать ресторан для вампиров? Вернее — и для вампиров тоже. Основными посетителями в нем были все-таки люди, но наравне с креветками и супом из утиной крови, можно было заказать и кровь человеческую в разных вариантах. Виктор прежде бывал в Китае на соревнованиях, и без посещения ресторана не обходилось никогда. Вот и в этот раз после тренировки он сразу повел туда Юри. Звал и Якова, но тот рявкнул, что счастлив жить без всех этих вампирских штучек. Наверное, стоило предупредить его, что Виктор будет не только учить всему Юри, но и тренировать как фигуриста. Но ведь это было логично, разве нет? Виктор теперь и сам не помнил, что в первоначальные планы тренерство не входило. На заказанную Виктором кровь Юри смотрел с подозрением. Ее и правда было многовато. — Лучше перестраховаться, — попытался оправдаться Виктор. — Тебе бы, кстати, тоже не помешало поесть перед выступлением. Юри с сомнением покрутил в руках один из стаканов — здесь кровь приносили именно в них, с трубочкой, все культурно. — Ты волнуешься? — вопрос был неожиданным. И сложным, Виктор даже поморщился. Конечно, он волновался — не каждый день привозишь своего новообращенного ученика на первый из этапов Гран-При. Но Юри об этом знать не стоило. — Только насчет себя, — соврал Виктор. — Мне не нужен еще один срыв. Юри смотрел сочувственно. — Это Китай, — сказал он, протянув руку и сжав пальцы Виктора. — Ты всегда можешь попросить крови. Да любой из зрителей будет счастлив, если его укусит сам Виктор Никифоров. Еще и шрамы потом станет демонстрировать как автограф. Виктор представил и вздрогнул. — Надеюсь, — сдавленно сказал он, — до этого не дойдет. Их мирная беседа была прервана появлением Пхичита. — О, Юри, — радостно сказал он. — Вот где ты теперь ешь! На Виктора он почти не обратил внимания, поздоровался вскользь. Никакого почтения к легенде фигурного катания! Но не это встревожило Виктора. В том, как Пхичит сказал это “теперь”, он услышал слишком откровенный намек и, когда Пхичит начал звонить Челестино, наклонился к Юри. — Ты ему сказал? Юри, умничка, сразу догадался, о чем речь. — Он сам понял. У него на родине учат определять вампиров, там это нужно. Пхичит мне и про тебя говорил — сразу как увидел первый плакат... Юри понял, что сказал лишнего, смутился и замолчал. Ладно, про плакат Виктор уточнит позже, сейчас его интересовало другое: вот, значит, почему Юри даже не удивился, принял известие о том, что Виктор — вампир, так спокойно. Это многое объясняло. Спустя некоторое время к ним присоединился Челестино. Юри обсуждал с ним и Пхичитом старых знакомых, они вместе вспоминали дни в Детройте, и Виктор почувствовал себя лишним. Он выпал из общей беседы, задумался о своем — и очнулся, только когда Пхичит ощутимо пнул его под столом. Юри о чем-то оживленно говорил с Челестино, а Пхичит… Пхичит смотрел на Виктора, и взгляд этот был очень недобрым. — Зачем ты его обратил? — прошипел Пхичит, наклоняясь ближе. — Он и так хорошо катался. В отличие от вежливых японцев, он не собирался притворяться, что с его другом ничего не произошло. Пхичит обвинял — и на это обвинение Виктору нечего было ответить. Оправдываться же он не собирался. Не перед Пхичитом. К счастью, именно в этот момент Челестино обнаружил, что за столом повисла гнетущая тишина, и предложил Виктору выпить за успехи учеников. Виктор согласился; он подозвал официанта и сделал заказ, отметив краем глаза, как поползли вверх брови Челестино. Ничего, терять ему было уже нечего. Еще одна причина, по которой Виктор любил Китай, — в ресторанах здесь подавали пьяную кровь. Как ее делали, он предпочитал не думать, хотя, конечно, догадывался. Если обычный алкоголь на него почти не действовал после обращения, то пьяная кровь сбивала с ног в прямом смысле слова. Но он же сейчас тренер, не спортсмен, ему можно, верно? Они с Челестино выпили за успехи учеников, потом за самих учеников, потом друг за друга… Юри смотрел с ужасом, Пхичит — с каким-то зловещим любопытством. Челестино отключился, уткнувшись лицом в стол, но Виктору такая роскошь была недоступна. Почему-то ему показалось, что будет весело раздеться в ресторане, повиснуть на Юри… Лица Пхичита и подошедших позже молодых фигуристов виделись как в тумане. Застонав, Виктор перевернулся и накрыл голову подушкой. Воздержание делало с ним страшные вещи. До отъезда поговорить с Юри об этом так и не вышло, да еще и, как назло, в отеле не оказалось не то что двухместного, но даже и соседних номеров. Они жили на разных этажах, и Виктор справедливо опасался, что если бы он пришел ночью к Юри, тот бы его не пустил. Ему воздержание тоже давалось нелегко. Прошлым вечером он довел Виктора до номера — сам бы тот вряд ли нашел дорогу, — уложил на кровать и долго сидел рядом, гладил пальцами его лицо. Виктор только расслабленно жмурился, принимая ласку, и вздохнул, когда она прервалась. — Раздевать тебя не буду, прости, — прошептал Юри, накрывая его пледом, — а то мало ли… Виктор хотел сказать, что он не против, что ему даже интересно, мало ли — что? Но Юри выключил свет и ушел, прежде чем он смог разлепить губы. А потом его накрыло блаженное беспамятство. А теперь вот он проснулся с больной головой и ломотой во всем теле. И ведь антипохмельное средство для вампиров еще не изобрели. Впрочем, вполне возможно, предприимчивые китайцы давно решили этот вопрос, но Виктор об этом не знал. Ледяной душ помог лишь отчасти, на кровь после вчерашнего даже смотреть не хотелось. Собираясь, Виктор проверил оповещения на телефоне. Он смутно помнил, что Пхичит вчера фотографировал все подряд, но надеялся, что ему хватит совести хотя бы не выкладывать снимки в сеть. Зря. Фото было сделано уже под конец, и на нем совершенно обнаженный Виктор недвусмысленно прижимался к Юри. Выражение лица последнего можно было описать одним словом: сложное. Три с лишним тысячи отметок “Нравится” не оставляли надежды, что фото осталось незамеченным. “Ну и кому ты сделал хуже, Пхичит?” Все это сильно смахивало на желание отомстить, уколоть, но удар прошел мимо цели. Виктору было откровенно все равно, другое дело Юри — не хватало только, чтобы он снова начал нервничать. Из-за разных номеров они должны были встретиться только на катке — ужасно неудобно. Виктору хотелось скорее увидеть Юри, убедиться, что с ним все в порядке, но когда это произошло, беспокойство из-за фотографии отошло на второй план. Рядом с Юри стоял Крис. Близко. Слишком близко, почти вплотную, и где, скажите на милость, его левая рука?! Бешенство, ударившее в голову, стало для Виктора полнейшей неожиданностью. Криса хотелось укусить — так, чтобы было больно и страшно, Виктор теперь знал как. Чтобы не смел больше подходить к Юри, прикасаться к Юри, говорить ему вещи, от которых взгляд у Юри меняется. Конечно же, Виктор сдержался. Поздоровался, надеясь, что улыбка не выглядит слишком натянутой. — Без тебя у меня нет мотивации, — пожаловался Крис, разглядывая его бейджик. “Вот и отлично”. Интересно, ляпни он это вслух, как бы отреагировал Крис? Позже оказалось, что разговор с ним подействовал на Юри сильнее, чем можно было ожидать. Он разминался со странным, непривычным выражением на лице — словно в нем появилась какая-то новая, незнакомая решимость. Что такого наговорил ему Крис? Можно было спросить — да хоть у самого Криса, но, если честно, Виктор не хотел знать. И — не хотел особо рисковать. В душе все еще шевелились отголоски ярости, к которым добавился новый оттенок: почему Крис может вдохновить Юри, а он, Виктор, — нет? Перед самим выступлением Виктор еще пытался что-то сказать, но Юри перехватил его руку, прижался лбом ко лбу. — Не отводи от меня взгляд. Словно Виктор мог. Как Юри себе это представлял? Что Виктор будет разглядывать трибуны или листать свой инстаграм, пока он катается? Смешно. Виктор дотронулся до своего лба — там, где его касался лоб Юри. Да он бы сам вышел на лед вместе с ним, если бы мог, подхватил бы и нес на руках, а так только и оставалось, что смотреть из