Часть 8 Кубок Ростелекома
Россия встретила отвратительной погодой: тяжелые нависшие низко над землей тучи, моросящий дождь, переходящий в снег. Виктор и забыл, каким неприятным может быть ноябрь. И журналисты со своими вопросами. И Юра Плисецкий. И даже Юри. Когда он уклонился от поцелуя, нарочито зевнул и сказал, что перелет его ужасно утомил, терпение у Виктора лопнуло. — Юри, — спросил Виктор, в буквальном смысле приперев его к стенке, — когда ты уже начнешь доверять мне как тренеру? Юри испуганно хлопал глазами и молчал. Виктор нависал над ним, держа за плечи. Не отступить, не ускользнуть. — Или твой куратор, — Виктор произнес слово “куратор” с таким отвращением, что Юри даже вздрогнул, — сказал тебе, что нельзя? — Н-нет, — помотал головой Юри. — Он же не фигурист, он в этом вообще ничего не понимает… — А я, по-твоему, тоже не фигурист? — уточнил Виктор. — Тоже ничего не понимаю? Юри сглотнул. Отвел глаза. — Или, — продолжал Виктор, — я так хочу, чтобы ты проиграл, что готов на все? Юри молчал. Молчание — знак согласия, так говорят. Неужели он действительно думал, что Виктор желает ему поражения? Что вообще творится в его голове? — Если я ошибаюсь, если ты откатаешь плохо — я возьму на себя ответственность. Юри вскинулся. — И что? Уйдешь из тренерства? Это они уже проходили. На Кубке Китая. Плохо получилось. — Не дождешься! — рявкнул Виктор. — Буду гонять тебя на тренировках так, чтобы ты мог идеально выступить хоть после секса, хоть после пьянки, хоть живой, хоть… — Он осекся. Он хотел сказать “хоть мертвый”, но Юри и так был мертв. По его вине. Вся ярость мгновенно схлынула. Виктор отступил, закрыл лицо руками, тяжело опустился на кровать. — Проехали, — глухо сказал он. Какой теперь, к черту, секс? Юри молча стоял рядом, потом вздохнул, наклонился и прикоснулся губами к макушке. Виктор еле сдержался, чтобы его не оттолкнуть. Он не заслуживал жалости, он не заслуживал поддержки — не от Юри. Наверное, тот почувствовал. Ушел, едва ли не на цыпочках, вскоре в душе зашумела вода. Виктор разделся, выключил свет и лег. За окнами медленно падал снег, укрывая все вокруг пушистым одеялом. Шум воды смолк, спустя несколько минут Юри вышел из душа, забрался под одеяло, несмело обнял Виктора. — Ты злишься? — спросил он тихо, проводя ладонью по его груди. — Нет, Юри, что ты! — Виктор развернулся, прижал его к себе. Вдохнул знакомый запах, сразу стало легче. Юри шевельнулся, устраиваясь удобнее. — Ты прав, — прошептал он, — прости. Мне стоит больше доверять тебе. Ты никогда не желал мне зла. Не желал, но все равно причинял. У Юри были основания сомневаться, но сказать об этом Виктор не успел: Юри поднял голову, нашел его губы и поцеловал. С таким жаром, что все разговоры резко стали лишними. Тело отреагировало мгновенно: сам Виктор еще сомневался, а руки уже гладили Юри, бедра подавались навстречу. Разорвав поцелуй, Юри провел губами по щеке, лизнул мочку уха. — Я подготовился, — доверительно сообщил он шепотом. И от этого по позвоночнику прошла дрожь. Виктор перевернул его на спину, закинул одну ногу себе на плечо, пальцами нащупал вход — растянутый, смазанный. Юри действительно подготовился. Виктор медленно ввел член, толкнулся на пробу — и Юри подался навстречу, принимая его до конца. Запрокинул голову, застонал, отчаянно цепляясь за простыни. — Быстрее, — попросил он, и у Виктора перед глазами заплясали цветные пятна. Быстрее так быстрее, все для тебя, Юри, все как ты хочешь. Не прекращая двигаться, Виктор повернул голову, прижался губами к стопе Юри — и тот вскрикнул, сжимаясь вокруг него, выгибаясь в оргазме. — Не останавливайся. Голос у Юри был хриплым, властным, и Виктор чуть сам не кончил от одного этого голоса. — Ни за что, — ответил он. Таким собранным, таким уверенным в себе и спокойным перед соревнованиями Юри еще никогда не был. Этот новый Юри восхищал и пугал одновременно. Он снова готов был доказывать, что Виктор принадлежит ему одному — и не только своим выступлением. Виктор слишком увлекся, махая своим поклонникам: что и говорить, внимание все еще было ему приятно. Рывок за галстук стал полной неожиданностью.