— У нас считается, — вдруг сказала Минако, — что, когда вампир кусает человека, в обмен на кровь он делится с ним своим талантом. Удачей. Чем-то хорошим, неважно. Юри повезло, что ты его обратил. Виктор встал как вкопанный. Ничего себе повезло! — Юри тоже так считает? — горько уточнил он. — Он всю жизнь пытался догнать тебя. — Минако смотрела на него с жалостью. — Конечно, он счастлив. Ее слова никак не желали укладываться в привычную картину мира. В России ему говорили: нет ничего хуже, чем стать вампиром, нет ничего хуже, чем быть укушенным. Ты ходячий мертвец, ты урод, тебе не место среди людей. Виктор верил. Может быть, это то, что ему передал обративший его вампир? — Поделишься со мной своей удачей? — спросила Минако. “Так себе у меня удача”. Он бы солгал, если бы произнес это вслух. Ему невероятно повезло не умереть тогда, почти восемь лет назад, ему невероятно повезло встретить Юри. Узнать, что быть вампиром — не обязательно проклятье. Виктор кивнул. — Только никаких шрамов, — предупредил он. Найти в аэропорту уединенное место оказалось непросто. Минако уверяла, что, даже если Виктор укусит ее посреди зала ожидания, никто не удивится. Но Виктора от этой мысли передергивало. Невозможно сразу выкинуть из головы то, чему тебя учили предыдущие несколько лет. Им повезло: в комнате отдыха никого не было. Минако предлагала для верности воспользоваться вип-залом, даже собиралась сама оплатить вход, но это точно было лишнее. Еще и платить за укус? Ситуация и без того складывалась странная. Виктор так жаждал еще раз попробовать живой крови, прямо из вен, но и предположить не мог, что будет кусать, делая одолжение. И что это будет совершенно иначе, не так, как с Юри. Да, вкуснее, приятнее, ярче, чем из пакета. Но с тем взрывом эмоций, с тем ощущением чужой жизни, льющейся в горло, не сравнить. Может, потому, что тогда он обращал? Или все дело в Юри? Ответа у него не было. — Поедешь в Хасецу? — спросила Минако, с сожалением глядя, как затягиваются дырочки от клыков на запястье. Виктор отрицательно покачал головой. — Дождусь Юри здесь, вернемся вместе. Еще до вылета он забронировал номер в отеле. На всякий случай — на пару ночей. Зарегистрировавшись, Виктор оставил вещи в номере и пошел гулять. Смотреть трансляцию не хотелось: он все равно ничего не сможет сделать, только нервы себе мотать. Небо над Фукуокой хмурилось, но дождя не было. Прохладный ветер трепал волосы, забирался под полы пальто. Виктору он казался теплым. Поддавшись порыву, Виктор зачем-то купил мороженое. Раньше он его обожал, ел каждый день, в любую погоду. Еще смеялся, что просто очень любит лед — в любых вариантах. После обращения ни разу даже не пробовал — какой смысл? Мороженое и правда оказалось абсолютно безвкусным, как любая человеческая еда, но приятно холодило язык и губы. Виктор прошел по набережной — его всегда тянуло к воде, — задумчиво облизывая мороженое, и выкинул его, ни секунды не колеблясь, в ближайшую урну, когда у него зазвонил телефон. — Юри! Голос у Юри был подавленный. — Виктор, прости. Я напортачил. Виктор не успел ничего ответить — трубку у Юри отобрал Яков. — Научи его прыжкам, твою мать! — рявкнул он. Виктор едва не расхохотался от облегчения. Если Яков ругается, значит, все не так уж плохо. — Как он справился? Яков помолчал, потом признал: — Сойдет. Баллы неплохие, есть шанс, что пройдет в финал. Но прыжки, Витя, надо тренировать! Смотреть же больно! — Обязательно, — Виктор кивнул, забыв, что Яков его не видит. — Обещаю. Спасибо. — Обращайся, — буркнул тот и вернул телефон Юри. Голос у него звучал растерянно. — Что он сказал, Виктор? Весь разговор шел на русском, бедный Юри не понял ни слова. — Все хорошо, Юри, — успокоил его Виктор. — Но придется над прыжками поработать — я Якову обещал. Юри хмыкнул, помолчал. — Я соскучился по тебе, Виктор. Виктор зажмурился: почему-то слышать это было почти больно. — Я жду тебя в Фукуоке, — сказал он, с усилием разлепив губы. — Прилетай скорее. Юри промолчал, но Виктор точно знал, что он кивнул в ответ. Юри прилетел на следующий день. Увидел Виктора сквозь стеклянную стену — и бросился бежать.