Глава 12
Толстяк шлепал босыми ногами по холодным мраморным плитам инквизиторских застенков и с восторгом смотрел на мерцающие в медных светильниках тонкие свечи, на ржавые рыцарские доспехи и на широкие полотняные гобелены. Каждую даже самую незначительную деталь здешнего интерьера нищий тут же подмечал радостным возгласом. Наготу Толстяка прикрывала тонкая ткань подаренного Клаусом зеленого халата. Вокруг его толстой шеи струился модный шелковый шарф. На переносице были уже знакомые читателю большие розовые очки. Проще говоря, вид нищего в мрачные и узкие коридоры, по которым шагали наши герои, не вписывался.
Клаус восторга нищего не разделял. Инквизитор, обычно неунывающий и энергичный, сейчас был мрачным и угрюмым настолько, что Толстяк никак не решался завести с ним разговор. А побеседовать с Клаусом нищему было необходимо. Уж очень много вопросов вертелось в его обычно необремененной лишними мыслями голове.
За нищим и инквизитором, всхлипывая и бранясь про себя, шагал трактирщик Фред Пустобрех. По его лицу было совершенно очевидно, что в инквизиторских застенках ему не нравилось, и будь у него малейшая возможность отсюда сбежать, он бы без раздумий ею воспользовался. Однако из-за шагающего впереди Клауса такой возможности у трактирщика не было.
«Я почти неделю провел в дыре, которую даже не на всех картах изображают ввиду ее абсолютной убогости, - думал Клаус. - Я целую неделю питался стряпней, вид которой показался бы отвратным даже столичным свиньям. Эргос - это облезлая бродячая собака. А его горожане - отвратительные и мерзкие блохи на ее теле. Однако нельзя не отметить, что Толстяк - блоха во всех смыслах интересная».
В этот самый момент раздался неприятный металлический грохот, а за ним виноватый вздох «интересной во всех смыслах блохи». Инквизитор обернулся. Толстяк переминался с ноги на ногу рядом с частями рухнувшего со стены доспеха.