Здесь не все предметы ей давались легко, а Надя не хотела просить помощи в трудные минуты, «Сама!» — было ее любимым словом. Не только мать а даже отец сердился.
— Ты все твердишь: «сама, сама!» Надо поучиться сначала, а потом говорить: «сама, умею!»
Однажды Надя пулей влетела в дом и, увидев отца, крикнула:
— Подумай только, папа, завтра нас принимают в пионеры!
Отец оторвался от работы, посмотрел на девочку и сказал, улыбаясь:
— Давно я ждал этого дня. Вот даже подарок тебе приготовил, — он вынул из ящика письменного стола небольшой пакетик. Развернул и подал дочери пионерский галстук.
— Носи его с честью. Наде хотелось спросить, что такое честь, но ласковый, взволнованный голос отца поразил ее. Она сердцем поняла всю важность и ответственность минуты. Не знала, что делать с галстуком. Собралась надеть, но отец строго сказал:
— Нельзя! Завтра в школе тебя примут в пионеры, тогда будешь иметь право носить его.
На следующее утро учительница на сборе повязала ребятам красные галстуки и поздравила со вступлением в пионерскую организацию.
Веселая, в праздничном платье встретила Надю мать. Она обняла дочку, пожелала ей быть хорошей пионеркой. В комнате девочка увидела стол, накрытый салфеткой, как бывало в праздники. Отец был дома. Он посадил Надю рядом с собой, как почетную гостью. Указывая младшим ребятам на ее красный галстук, сказал:
— Сегодня большой день в жизни вашей сестрички Она стала пионеркой.
Маленький Геня не понял отца. Пятилетняя Валя посмотрела на сестру с уважением.
Отец следил за жизнью школы: он постоянно помогал ей. В свою очередь, пионеры участвовали в колхозной работе. Надя со своей бригадой копала картофель, собирала колосья, оставшиеся после жатвы на поле, ухаживала за телятами. Зимой пионеры выступали на колхозных вечеринках. Учительница разучивала с ребятами стихотворения. Организовала хор. У Нади был чистый, звонкий голос, хороший слух, и она стала запевалой.
Незаметно прошло четыре года. Надя кончила начальную школу. Ей вручили похвальную грамоту, поздравили ее.
Весело бежала она домой. Кругом зеленым ковром расстилались озимые хлеба. В садах уже распустились яблони и вишни. Пчелы кружились над их бело-розовыми ветками. Недалеко от дома отец встретил Надю.
— Слышал о твоих успехах, — сказал он. — На этой же неделе поедем в поселок. Там есть школа-десятилетка. Окончишь — отправлю в Ленинград учиться.
Через несколько дней Надя ехала с отцом в поселок. Дорога — ухабистая, пыльная. Позвякивали бидоны с молоком. Лошадь шла медленно. Девочка соскочила с телеги, легко прошла шесть километров пешком. Вольно идти среди полей. Жаворонки высоко-высоко, их много…
«Хором поют, — подумала Надя. — И как здорово у них выходит!» Самой захотелось петь так, как птицы, без слов.
Поселок недавно стал городом, но местные жители еще называли его поселком. Длинные улицы, каменные дома, магазины — все занимало девочку, хотя она несколько раз была здесь раньше. Теперь смотрела на все по-иному: здесь она станет учиться и жить.
Отец сдал привезенное молоко, накормил лошадь и сказал:
— Теперь пойдем в школу.
Они повернули за угол и пошли тропинкой через сосновый лес. Легко дышать смолистым воздухом, а небо — синее-синее. Ни ветерка, даже вершины сосен не качаются. Золотисто-розовыми кажутся стволы. Ветки крепкие, пушистые… Солнце уже низко. Вот и берег Шелони!
— Хорошо как здесь, папа!
Девочке хочется спуститься к реке, но отец торопит. Вдоль берега тянутся фруктовые сады. Яблони уже отцветают. Словно снегом, белыми лепестками покрыта земля.
Высокими липами, дубами окружен двухэтажный каменный дом школы. Молодая учительница весело сказала Наде:
— Добро пожаловать!
Записала ее, велела первого сентября не опаздывать.
— Ну, пятиклассница, пойдем теперь к секретарю райкома. Она хотела посмотреть на тебя, — сказал отец, и они пошли в райком.
Женщина в светлом платье, стройная, с русой косой, лежащей венком вокруг головы, встала им навстречу.
— Поздоровайся же с Анной Николаевной!
Надя нерешительно протянула руку. Совсем иначе она представляла себе секретаря райкома.
Отец долго рассказывал Анне Николаевне о колхозных делах. Та слушала его внимательно, давала советы. Надя тихо сидела в углу дивана.
Прощаясь с гостями, Анна Николаевна предложила, чтобы Надя зимой в плохую погоду оставалась ночевать у нее.
Опять телега, нагруженная покупками и пустыми бидонами. Опять Надя идет рядом по дорожке. Девочке кажется, что она давно уехала из дома. Так много у нее впечатлений. Она уже городская школьница и Анна Николаевна будет заботиться о ней. Обратная дорога показалась короткой.
Открыв калитку сада, Надя бросилась к дому: торопилась рассказать все маме. Мать не вышла, как всегда навстречу. Она лежала на кровати бледная, с закрытыми глазами. Заплаканная сестренка рассказала: мама готовила обед, хлопотала у печки, вдруг упала„а потом ее подняли на кровать. Встревоженный отец подошел к больной. Мать с усилием приоткрыла глаза, посмотрела, точно не понимая. Ничего не сказала. Отец вскоре увез ее в больницу. Когда вернулся, сказал детям:
— У мамы больное сердце. Ей надо серьезно лечиться.
Прежде Надя помогала матери по хозяйству, как будто играя. Это было просто. Теперь она должна была сама налаживать домашнюю жизнь всей семьи. Отец, занятый в поле, не мог помогать дома. Сестренка Валя больше мешала. Геня постоянно выдумывал какую-нибудь новую шалость.
— И как это мама успевала все делать! — говорила Надя отцу. — У меня ничего не выходит!
К счастью, мать скоро вернулась из больницы. Первое время ей запретили вставать с постели. Но и лежа она следила за домом и руководила работой дочери. Когда мать поправилась и взяла в свои руки заботы о доме, Надя уже не отходила от нее. Боязнь за мать и желание быть ближе к ней изменили характер девочки. Она теперь много думала. Полюбила читать. Книга Островского «Как закалялась сталь» очень понравилась ей. Она прочитала ее несколько раз.
Осенью девочка стала учиться в пятом классе. Дождливую погоду оставалась у Анны Николаевны, ночевать у секретаря райкома Надя любила. Она ждала этих тихих вечеров, задушевных разговоров, а Анна Николаевна умело направляла мысли девочки на самое главное. Она рассказывала о детстве Ленина, о том, как он учился и много работал. О товарище Сталине, о его жизни, о ссылке, о комсомольцах, которые учатся и помогают во всем партии…
— А пионер? — спрашивала Надя. — Что должен он делать?
— А ты знаешь, что сказал Владимир Ильич? Учиться, учиться и еще раз учиться.
Анна Николаевна следила за чтением Нади. Требовала, чтоб она хорошо занималась. И девочка старалась, хотя математика ей давалась нелегко.
Прошли экзамены. Надя уже шестиклассница! С наступлением весны мать немного окрепла. Павел. Иванович собирался по делам в Ленинград и обещал взять с собой Надю. Девочка считала дни. Она даже гулять не ходила: боялась прокараулить отца. Он уезжал обычно, не предупредив.
И внезапно все изменилось. Надя хорошо запомнила этот день. Она читала на скамейке около дома. Было жарко. Во дворе сонно бродили куры. На грядках распускались красные маки. Они горели на солнце. Поражали своей яркостью.
Тишину июньского дня разорвали взволнованные голоса. Надя выбежала за ворота. Трудно было понять, что случилось. Одно слово: «война!» доносилось отовсюду. Колхозница, вернувшаяся из поселка, возбужденно рассказывала соседкам:
— Германия напала на нашу страну! Немецкие войска уже перешли границу!..
И как-то в одно мгновение изменилось все. В каждом дворе деревни собирали уходивших в армию: Павла Ивановича тоже мобилизовали. Но ни на одну минуту не должна была замереть колхозная жизнь. Оставшиеся в деревне страстно хотели помочь Родине, включиться в общее дело борьбы с врагом.