Этот разговор с рязанским товарищем заставил задуматься. В самом деле, у Совета новаторов не было постоянного пристанища! Заседания секций происходили или на заводах, или на ВДНХ, или во ВНИИ инструмента. Надо было также как-то юридически оформить нашу организацию.
Я набросал план и в один из ближайших дней после работы пошел к Соломатиной. Когда я рассказал, зачем пришел, Анна Ивановна нахмурилась.
А зачем вам специальное помещение? — спросила она. — Этак вы скоро потребуете специального работника ЦБТИ, который вел бы ваши дела, вывеску у входа и еще что-нибудь?
Да, Анна Ивановна, — твердо сказал я. — Нам нужно и помещение, и вывеска с золотыми буквами, и не один, а пять работников ЦБТИ, чтобы вести дела наших секций. Довольно Совету новаторов жить христа ради!
Мирного разговора у нас не получилось. Это было мое первое разногласие с ЦБТИ.
«А кто ее знает, — думал я по дороге домой, — может, и в самом деле Соломатина права? У нее большой опыт организаторской работы, а что я понимаю в этих делах? С кем бы посоветоваться?»
Ничего лучшего не придумав, через два дня я пришел в приемную председателя Мосгорсовнархоза В. Н. Доенина. Председатель был занят, и было мало надежды, что он меня примет.
Прохаживаясь по приемной, я прочитал вывеску на одной двери: «Управляющий делами совнархоза Устинов Е.А.». Как-то машинально я открыл дверь, переступил порог большого, просторного кабинета и только тогда спросил: «Можно войти?»
— Да, да, пожалуйста, — сказал сидящий за столом, заваленным бумагами, средних лет товарищ. — Одну минуточку, посидите, пожалуйста!
Несколько минут он быстро писал, звонил по телефону, разговаривал с кем-то по селектору, кому-то отдавал распоряжения. Все это делал быстро и четко. Наконец Устинов положил авторучку и, откинувшись в кресле, взглянул на меня. У него оказались очень веселые голубые глаза и весь он был такой симпатичный и по-домашнему простой, что я сразу проникся к нему доверием. Я сказал, кто я есть, и рассказал, как и почему с первых шагов своей деятельности не сошелся во мнениях со своим шефом — Соломатиной.
— Хорошее дело вы начали со своим Советом новаторов! И ваши требования, конечно, минимальные и правильные. Я целиком с вами согласен. Давай сделаем так, — Устинов встал и заходил по кабинету. — Ты эти вопросы поставишь на вашем президиуме и принесешь мне протокол заседания, а я посоветуюсь по этим вопросам с Василием Николаевичем. Думаю, что он пойдет навстречу новаторам.
Я в точности выполнил его советы, и вскоре председатель совнархоза В. Н. Доенин подписал составленный Устиновым проект решения по постановлению нашего президиума.
Нам выделили зал площадью 60 квадратных метров в доме № 21 на улице Кирова. У входа появилась вывеска: «Совет новаторов Мосгорсовнархоза». Из состава сотрудников ЦБТИ выделили шесть толковых инженеров для помощи в организационной работе секций Совета новаторов.
Столичный Совет новаторов стал хоть немного похож на своего старшего брата — Ленинградский совет новаторов.
Хочется сказать несколько добрых слов об инженерах ЦБТИ, которые стали работать в Московском совете новаторов и добросовестно трудились вместе с нами до последнего дня существования совета. Больше всего дел было в секциях токарей, слесарей, фрезеровщиков, сварщиков и строителей. Поэтому в первую очередь наши инженеры занялись этими секциями. Михаил Григорьевич Пригожий вел дела секции слесарей, Юрий Андревич Степаненко — секции фрезеровщиков, Леонид Вениаминович Футерманов — самой обширной секции токарей, Михаил Михайлович Виниковский — секции сварщиков. Два инженера — женщины вели дела других секций: Римма Григорьевна Ардашева занималась секцией строителей, а Тамара Ивановна Морозова вела секцию текстильщиков.
Все инженеры, или, как их называли в ЦБТИ, инструкторы Совета новаторов, проявили себя горячими пропагандистами новой техники, а в дальнейшем сами стали новаторами. Пригожий, Виниковский, Футерманов через три года были участниками очередной выставки Совета новаторов на ВДНХ СССР, и их работы были отмечены медалями.