Я не удержалась и закинула наживку:
- Та мы толком не пообщались, я не успела узнать как у него дела, как живет..
- Ну, так это я тебе расскажу! – мама была довольна, что нашла благодарного слушателя. – Саша живет в нашем районном центре, уже главврач больницы там! Часто навещает мать, она болеет у него, давление постоянно скачет.
- А на ком он женился, на ком-то из наших?
- Так он не женат! Живет с какой-то женщиной, кажется, она с его больницы, детей нет. Как-то он и не женился до сих пор, - сокрушенно вздохнула мама.
Мне тоже стало жаль. Ему бы жену хорошую и детишек несколько, уже наверное и в школу бы ходили к этому времени. Я вздохнула. Ну, надеюсь, что она хоть хорошая, эта его женщина.
3 глава
Дни потекли своим чередом, заполненные работой на огороде, уходом за животными и спокойные, тихие вечера.
Горечь ушла, я чувствовала покой. Да, моя личная жизнь потерпела фиаско, да, я живу у мамы, еще и в селе, и нигде не работаю. Мне уже почти сорок и ничего меня впереди не ждет. Но самым дорогим, к чему я стремилась и что у меня сейчас было, это душевное спокойствие.
Только когда я подала на развод, в моей душе поселилась тревога. Я знала, что Михаил этого так не оставит. И я ждала грозы.
И она грянула через две недели. Миша приехал.
Я была дома одна, мама ушла в поле доить корову в обед.
Миша раздраженно расхаживал по комнате.
- Я думал, что ты успокоишься, поймешь свою ошибку и вернешься. А ты вообще умом тронулась – на развод подала! Ты понимаешь, что вся проблема в тебе?
Я снова почувствовала, как моя самооценка забилась в угол. Снова появилось это ощущение подавленности и беспомощности.
- Давай, не дури, - продолжал он поучительным тоном. – Возвращайся назад, осознай свою ошибку и больше такого не повторяй.
Раньше на меня всегда это действовало, я признавала его правоту, смирялась и мы жили спокойно дальше до следующего моего «косяка».И обычно это были на мой взгляд, мелочи, но он считал их очень серьезными. Например, если я посмею перечить ему, или сказать что он не прав в чем-то, если я вовремя не успею приготовить еду, или заговорюсь с кем-то по телефону. Особенно часто скандалили, когда я болела, ведь тогда я не могла исполнять свои обязанности по дому, и его это очень раздражало. А болела, в последнее время, я часто: головные боли, головокружения, сильная слабость, улаживали меня в постель от нескольких дней до недели.
Первое время я молча терпела, пока он выскажется и будет готов принять мое раскаяние. Но в последние года, когда уже не получалось больше себя обманывать, я перестала терпеть, отвечала назад. Я пыталась остаивать свое право быть собой, вообще быть. И получались большие скандалы, с криками, взаимными обвинениями, от чего мое мое самочувствие ухудшалось еще чаще.
В конце-концов, я поняла, что не хочу оставаться рядом с человеком, который, когда я болею, вместо сочувствия, проявляет раздражение и особенно холоден и равнодушен в то время, когда мне особенно нужна поддержка. На косметику для меня в семейном бюджете никогда не было денег, нужно было ждать месяцами и то, с таким трудом и упреками он давал эти 600 рублей на краску для волос. Когда я не успевала все по дому, потому что плохо себя чувствовала, он говорил: «А как же другие женщины? Они и работают и дома все успевают. А ты сидишь дома, на всем готовом, и вечно у тебя какие-то оправдания!». Когда сказала, что мне нужна новая зимняя куртка, потому что синтапон в старой, которую я проносила больше десяти лет, сбился в комки и в ней уже невозможно выдержать мороз, он начал кричать, что он уже несколько лет ходит в куртке с поломанной молнией. Когда сказала что нужны деньги на лекарства, он тоже ругался, сказал что купит, если я дам ему гарантию, что после этого не буду болеть...
Однажды я глянула на него, и увидела не сильного человека, за спиной которого, как я думала, я как за каменной стеной, а жалкого тирана, не состоявшегося мужчину, который способен только на манипуляции, давление и угрозы.
По поводу себя я пришла к выводу, что такой несостоятельной, бесполезной, глупой личности со слабым здоровьем, вообще не надо было выходить замуж. Ни за Мишу, ни за кого другого. Я никого не смогла бы сделать счастливым. Нужно было остаться одной.
А сейчас, в доме мамы, во мне поднималось отторжение того, что он говорил.