Неизвестно, к какой «бредятине» привели бы её без того странноватые мысли о плавках и диванах, если б к ней не подсели двое мальчиков. Двое новых друзей. Сначала девочка даже подумать не могла, что с ней вновь кто-то познакомится. Может быть, дочка воспитательницы — в каком-то плане крутой статус, притягивающий новых людей. Может быть (хотелось верить!) в ней самой, без мамы, было что-то интересное, располагающее. Но не может же толстому, неидеальному человеку всё время так везти? Или может?
Галина не заметила, как разговорилась с мальчиками. Сама — сама! — что-то спросила об их школе, сказала, что в лагере первый раз. Забыв, что ненавидит загорать, с наслаждением, а не механическим движением поправила парео, наклонила голову, всмотрелась в приветливые лица.
Мальчиков звали Славой Нестеренко и Дмитрием Гущиным. Слава был крепким, полноватым парнем, как Баз из «Один дома» или Бифф из «Назад в будущее», только не вредным, как те персонажи, а добродушным и мягким. Дмитрий оказался, наверно, самым высоким из всех лагерных юношей, и, как часто бывает у высоких людей, очень худым. С такой комплекцией может представиться типичное смазливое лицо, но природа наградила Дмитрия по-настоящему приятными чертами, которые не поражают сию же секунду, зато когда ты в них всматриваешься, всё больше начинаешь понимать, насколько приятны словно расплывчатый овал лица, блёклые серые глаза, самый обычный нос и пухлые губы. Это нарастающее чувство ничем не хуже искры.
Вместе, особенно издалека Дмитрий и Слава напоминали девочке Дон Кихота и Санчо Пансо, про которых она не так давно прочитала в школе. А когда впервые сели рядом, Галина больше всего обратила внимание на кепку Дмитрия. Сразу было видно: потрёпанная кепка с козырьком набок (всегда набок и никак иначе) — любимая Димина вещь. Как потом оказалось, он не расставался с ней до конца смены.
— А меня в прошлом году в другом лагере медуза ужалила, — пожаловался Слава. — Было больно.
— Понимаю, — искренне посочувствовала Галина, хотя её никогда не жалили.
— А тебя как обычно зовут: Галина или Галя? — спросил Дмитрий.
Ура! Хоть кто-то уточнил! Галина с удовольствием рассказала то, что было для неё таким важным: как кто её зовёт и, главное, как ей самой больше нравится.
— Значит, Галя, — проговорил Дмитрий с хрипотцой.
Непринуждённая беседа могла бы тянуться дальше, и всем было бы хорошо, но вдруг...
***
— Что случилось? — Все обратили внимание, что Ирина Вячеславовна склонилась над Настей Дядык.
Галина посмотрела на маму. Слова застряли в горле, и девочка лишь взглядом выразила надежду на мамину помощь её подруге. Юля Кузнецова сбивчиво, но быстро объяснила, что Насте ни с того ни с сего стало плохо. Девушка не могла подняться с подстилки и постанывала.
Солнечный удар! Это стало понятно быстро.
Дмитрий Гущин, как джентльмен, поднялся и подошёл к вожатым, помог переставить зонт, чтобы Настя оказалась в тени. Виктория Николаевна зачем-то попросила у кого-нибудь из ребят очки, но очки скоро не нашлись. Они были у Ирины Вячеславовны в сумке, и вожатая потянулась их искать, но её, столь аккуратную и бережливую, подвёл типичный лёгкий беспорядок женской сумки. К счастью, как раз в этот момент мимо лагеря проходили двое незнакомых парней, один из которых был в очках. Не растерявшись и не будучи такой стеснительной, как дочка, Виктория Николаевна попросила предмет у него. Поняв ситуацию, парень не возражал.
Воспитательница аккуратно просунула дужку очков Насте в рот и таким образом придержала язык, дабы он не западал. Тут же нашлись холодная вода и марля. Взрослые начали оказывать первую помощь. Вскоре Настя широко открыла глаза. Ей стало получше. В тот же миг на пляж пришла развесёлая медсестра, и когда она поравнялась с Ириной Вячеславовной, стало ясно, какая из двух стройных рыжеволосых женщин с веснушками действительно красива. Медсестра похлопала ресницами, а Елена Владимировна раздражённо сказала:
— Что вы стоите?! Зовите врача, — и чуть не хлопнула себя по лбу. — Ну да. — Это означало: «Ну да, вы же и есть врач, точнее, медсестра. Которая ничего не делает». — У Насти Дядык случился солнечный удар. Настя вот. Отведите её в корпус. Пожалуйста.
Ирина Вячеславовна тем временем жестом полупопросила, полупредложила Юле, чтобы та пошла вместе с подругой. Девушка и сама хотела вызваться помочь, поэтому, конечно же, согласилась.