жет, метр шестьдесят пять, но он однозначно станет прекрасным юношей. Пока что Диме исполнилось четырнадцать лет. Он рос, вытягивался и расцветал, как все другие мальчики. Галине показалось (а может, на самом деле было так), что Дима излучал необыкновенный позитив. Именно с таким позитивным человеком ей всегда хотелось встретиться. Мальчик был блондином, хотя слово «блондин» к нему не клеилось. Блондинами называют Малфоев, Басковых, Винников: если не пафосных и горделивых персонажей, то в меру возвышенных, именитых мужчин, а не простых мальчишек. К тому же, блондинами зовут тех, чьи жёлтые волосы вечно блестят, как после шампуня, а не бледно песочные, как у Димы. Стригли Диму, наверное, давно: его чуб отрос петушком, а волосы на затылке удлинились и немного закрутились на концах. С такой причёской и вообще фигурой, профилем Дима напоминал мультяшного Нильса из «Заколдованного мальчика». Поговорить с Димой не удалось. Только Галина услышала его «Привет», как её поймала мама. — Ну Галина! — сказала она строго. — Я тебе где сказала быть? Кто за вещами следит? Хотя воровать в вагоне с тремя нормальными взрослыми и кучей самых разных, но вряд ли воровитых детей было некому, Галина молча признала, что за вещами следить всё-таки надо. Думая об Алине, её подругах и об этом светлом мальчике, девочка удалилась в купе, к маме. Ещё чем-то помогла, а потом просто начала кушать да смотреть в окно. Жизнь она проводила в опасном любовании природой — в романтизме, который затягивает настолько, что потом всякие поля, леса, луга и прочая «лабуда» кажутся краше и лучше людей; с ровесниками становится всё тяжелее и тяжелее общаться и вовсе налаживать какой-то контакт. Хорошо, по-настоящему хорошо, хоть и порицается родителями и школой, в одиннадцать лет тянуться к «оторвам» и стервам, трезво оценивать их характер, не следовать дурным примерам, но смело брать их активность, их жизнелюбие, наматывать на ус некоторые их любовные и косметологические советы. Девочек, которые привлекли Галину, смогли оторвать её от окна только тем, что сели поблизости, в купе напротив плацкарта Солониных, нельзя было назвать стервами и «оторвами», как Алину. Зато можно было бесконечно называть живыми и симпатичными. Одна из них, тоненькая, смело обходящаяся без панамки в дикую жару и духоту со своими от природы чёрными, как уголь, волосами, то ли просто с очень загорелой, то ли с более тёмной кожей метиса, напоминала француженку или итальянку. Софи Марсо. Или Антонию Сантилли. С такой хотелось писать картины. Другая девочка, коренастая, но не полная, вроде одного роста с подругой, но совершенно иной комплекции, напоминала актрису Татьяну Арнтгольц. Может быть, ямочками на щеках. А может, кудрявыми светлыми волосами. Девочки говорили что-то о телефонах и о влажных салфетках, а Галина слушала их так же внимательно, как любимых учителей. К Галине и её маме подошла стройная, изящная, как старшеклассница, но, пожалуй, более мудрая и серьёзная лицом вожатая. «Цал-Цалко Ирина Вячеславовна» — гласил белый бейджик, сидящий на розовой блузке этой естественно рыжей, с веснушками на носу, женщины. Смешная фамилия, подумала Галина. Смешная и необычная. — Виктория Николаевна, — обратилась Ирина Вячеславовна, — простите, пожалуйста, не могу понять, где Настя Бабогло. — Она быстро повела тыльной стороной ладони вверх по щеке. — Три Насти... Три Андрея... Мама Галины назвала место, где сидела Настя Бабогло: это оказался другой конец вагона. — Фух. Спасибо. А то я помню, — она повернулась к светлой девочке, — что это Настя. Думала, какая из. Девочки заулыбались. — Я Настя Дядык, — сказала светленькая. — А я Юля Кузнецова, — на всякий случай добавила тёмненькая. Всё-таки она была похожа на Софи Марсо больше, чем на какую-либо ещё актрису в мире, смеялась и держала руки так же женственно, как девочка в «Буме». Ирина Вячеславовна не то просто с улыбкой поблагодарила маму Галины и девочек, не то пожелала счастливого пути (вряд ли кто-то когда-то уже точно вспомнит) и прошла дальше. Галина вновь смотрела в окно и хрустела чипсами, а Настя и Юля говорили о том, как не первый год ездят по разным детским лагерям.