…Едва ли кто писал стихами на русском языке с такою легкостию, какую замечаем во всех стихотворениях Пушкина. У него не приметно работы: все непринужденно; рифма звучит и выкликает другую; упрямство синтаксиса побеждено совершенно: стихотворная мера ни мало не мешает естественному порядку слов. Дарование редкое. Но этой же легкости мы должны приписать и заметную во многих стихах небрежность, употребление слов языка книжного с простонародным; без всякого внимания к их значению; составление фигур без соображения с духом языка и с свойствами самих предметов; ненужное часто обилие в выражениях и наконец недосмотр в составе стихов.
Приведем несколько доказательств:
Тут поэзии меньше, нежели правды. Если бы эти стихи не имели чести принадлежать Пушкину, то едва ли бы их удостоили даже названия стихов.
Следственно Державин ошибся, сказав:
Глаголом молвить до сих пор на русском языке выражалось коротко оканчивающееся действие: сказывать. Он молвил слово. Позвольте мне вымолвить. Здесь же Онегин молвит целую исповедь.
Привязчивые критики замечают, что, по порядку, надобно бы прежде поставить супругом, затем уже отцом. Я замечу только, что жребий, по смыслу этого слова и по изъяснению Словаря Российской Академии, есть как бы знак приговора судьбы, а не самая судьба. Сам автор, чрез несколько строк, употребляет слово сие в другом, правильном уже значении:
Нашед в разговорном слоге неупотребительно.
Звучные слова, но без значения; точно так же, как и
если бы кому-нибудь угодно было щегольнуть новизною.
вместо подобно звуку. В последне писанных одах Державина мы было уже распростились с этим оборотом.
Трудно понять, кто кого одевает: тень ли бури одевается днем; или день одевается тенью? Притом — посудим, что такое тень бури? Для простомыслов чересчур уже отважно и подобное выражение: буря тенью застилает едва рождающийся день.
Поэт описывает состояние души Татьяны:
А чрез несколько строчек продолжает:
Усиливается ли выражение словом молчать. Что оно после увядает и гаснет?