Конечно, жизнь Джирайи нельзя назвать идеальной, но эти слова… Парень не жаловался, он размышлял вслух. «Не в то время», да? В отличии от своих сверстников, Джирайя волновался о том, что именно он может дать миру. Орочимару, например, интересовало лишь то, что ему даст мир, а Цунаде, похоже, весь мир был не так уж и важен, только ее личный мирок. Похоже, Сенсоме крупно не повезло — его приемный сын оказался философом, а не математиком.
— Как грустно, — выдохнул Сенсома с легкой улыбкой. — И что же наводит тебя на такие мысли?
— Не знаю, — Джирайя пожал плечами. — Но я не чувствую себя… полезным. Да и особенным тоже. Сарутоби-сенсей говорит, что все мы — часть Воли Огня и ее носители. Не знаю как Цуна и Като, но мне не очень хочется быть всего лишь носителем.
— «Хиру, похоже, в твоем учении есть изъян,» — подумал Сенсома. — «Нужно будет поговорить с ним об этом…»
— Мне кажется, ты просто бежишь от ответственности.
— Я?! В каком это месте ты увидел это?!
— В общем. Подумай сам, Джи, неужели Като или Цуна похожи на «всего лишь» носители Воли Огня. Эдакие живые факелы, да? Или сам Хирузен, или даже я. Похожи? Нет. Мы — те, кто мы есть. И ты тоже — тот, кто ты есть. Кем, у кого и когда ты родился. Не существует людей, которые рождены не в свое время. Существуют люди, которые бегут от ответственности перед собой, утверждая, что они просто не подходят к миру вокруг них. У тебя очень глубокие мысли и хорошие вопросы. Тебе нужны ответы, и я знаю, что ты будешь их искать. Но не беги от ответственности, Джи, в погоне за своими ответами. «Второстепенный персонаж»? Не думаешь ли ты свалить все заботы на того, кто покажется тебе главным героем, а самому уйти из кадра? Это не то, к чему стоит стремиться.
Джирайя смолчал. Он думал. И Сенсома был рад этому — психолог из него никакой, так что все, что он может — просто сказать то, что думает. Иногда это может помочь. И сейчас, похоже, помогло.
А завтра… а завтра их ждет Континент!
— Ты вернулся, слуга, — донесся до ушей Зака властный голос.
— Я дома, — прошептал он, склоняясь перед своим повелителем.
В Цитадели Войны, называемой глупыми местными Концом Мира, сегодня собрались все слуги ее хозяина. Коллеги Зака стояли по бокам, представляя собой живой коридор из величайших мыслителей, стратегов, воинов и магов Континента. Высокомерный Кеймдал, улыбчивая Морисса, добрый Тавор и прочие — все они смотрели на увлеченного Зака, блестяще выполнившего свою миссию на чужих землях.
— Император передавал огромную благодарность и восхищение твоей работой, — голос хозяина Цитадели Войны излучал удовлетворение. — Его сектанты будут лояльны нам, после того как он умрет.
— Их безумный божок может создать проблему, повелитель, — прогудел Харинг — высокий широкоплечий воин, облаченный в доспех с ног до головы.
— Да, может. Именно поэтому я и доволен Заком. Благодаря ему на Континент вскоре придет Воин.
Зак криво усмехнулся, проглатывая горделивую фразу, в которой упоминалось, что он уже единожды победил Воина. Даст повелитель, и второй раз будет делом времени.
Тем не менее, его коллеги знали о его победе над чужеземным «Богом Шиноби», однако, они никогда бы не подумали, до этого, что именно он — Воин. Их повелитель так высоко оценил кого-то, не являющегося жителем Континента?
Конечно, великие люди, собравшиеся здесь, знали о земле шиноби и о людях, способных своей силой изменять ландшафт целых стран, однако, никогда прежде они не думали о шиноби, как о ком-то реально могущественном. В своих землях — да, даже безразличный Даор слышал о Хашираме Сенджу — человеке, способном взмахом руки вырастить гигантский лес. Однако, земля Континента сурова — ступив на нее шиноби становятся не сильнее обычных магов из любой провинциальной гильдии.
Но Воин?
— Воин, повелитель? — спросил Кеймдал. — Неужели человек, которого победил Зак, сможет сохранить свою силу на землях Континента?
— Большую ее часть, — хозяин улыбался. — А все потому, что сила его не в чакре. Его сила в духе. Он Воин по сути, а не только по силе.
— Если все так, то нам нужно быть начеку… — Хариг лязгнул доспехом. — Этот Воин станет нашим противником.