Мадара ушел в подсобное помещение для переговоров с союзниками, оставив внешне спокойного Каруму в одиночестве.
Внешне…
Его чакра оставалась спокойной, но если бы кто-то неосторожно забрел бы в пещеру и встал рядом с парнем, его бы просто задавило волной ненависти и ярости. Карума взглянул в спину учителя и скрипнул зубами.
Он помнил. Он помнил, как Мадара убил его отца, принимая мальчика к себе в ученики и пробуждая его глаза. Он помнил, как жестоко обходился с ним «Величайший Учиха», когда он был совсем еще ребенком. Он помнил Канну — девушку из Страны Воды, в которую влюбился настолько, что даже упросил Мадару взять ее с собой. Сделал ее нукенином и своей девушкой… И еще он помнил, каким радостным был учитель, когда смотрел в его Мангеке Шаринган. Глаза, полученные ценой ее смерти.
— Я помню, учитель, — прошептал еле слышно Карума, сжав кулаки. — Я все помню.
Сенсома стоял на горячем песке, тяжело дыша. Последняя атака удалась — молодой ученик Мадары превратился в кровавое пятно и сейчас неспешно растекался, большей своей частью впитываясь в жаркий песок. Сам бывший Бог Шиноби стоял неподалеку, и даже по его странным глазам, названным Юки «глазами Бога», было видно, что враг смятен. Даже напуган.
В этой битве он ничего не сумел противопоставить Математику Боя.
— Ты полностью проиграл, Мадара, — оскалился Сенсома, делая шаг вперед.
Мадара отступил на тот же самый шаг, ныряя рукой под броню. Спрятал там что-нибудь? Плевать — со скоростью, даруемой Седьмыми Вратами, объединенными с Вратами Направления, об опасностях и подлостях можно особо не думать.
И тут Мадара достал его.
Учебное пособие. Политология. Зеленый верх, позолоченная середина и зеленый низ. Под редакцией Тургаевой и Хреновой. Политология!
Застыв, Сенсома, казалось, забыл даже как дышать. Все, на что его хватило — сипло выдохнуть, глядя на уже давно позабытые, но такие знакомые буквы, и осознавая смысл, несомый ими. Политология! Политика! Страх!
Обрадованно оскалившись, Мадара ринулся вперед на огромной скорости, и без проблем обезглавил своей камой застывшего изваянием противника.
И тогда Сенсома проснулся.
Ночная тьма, привычная комната. Особняк, купленный Вторым Хокаге своему единственному сыну — Джирайе, и его крестному — Сенсоме. Привычное ощущение чакры беловолосого сорванца — мальчик спит в своей комнате, смешно раскинув руки и ноги по всей кровати. Умаялся за день — сегодня у него были одни из самых сложных выпускных экзаменов со времен основания Академии Шиноби Скрытого Листа.
Сенсома улыбнулся, гордясь своими новыми выпускниками — не только Джирайя, Цунаде и Орочимару — весь их выпуск был сильным. Пожалуй, они могли бы посоперничать даже с их с Хирузеном выпуском, обученным самим Тобирамой. С одной стороны, стоит грустить — нашлись же гении, равные им! А с другой стороны — можно сравнивать себя со Вторым Хокаге.
Нежные женские руки сжали Сенсому в своих крепких объятиях так, что затрещали кости. Нет, пожалуй, со Вторым сравниваться себя нельзя, и Юки тому — главная причина.
Сенсома посмотрел на Цубаки. Красивая. И такая близкая… Уже два года. Два года она рядом. Часто смеется над ним, нередко издевается и изредка злится. Немудрено — не каждая девушка сможет справиться с ревностью, когда приходится делить ее любимого с его «хобби». Особенно, если это «хобби» — сражения насмерть с использованием ниндзюцу, тайдзюцу, кендзюцу, гендзюцу, фуиндзюцу и прочих «дзюцу».
Да, изредка злится. Но, зато, постоянно любит.
— Эй, Юки, ты выйдешь за меня? — чуть слышно спросил Сенсома.
— Только не в день выпускного, как это сделала Бивако, — внезапно, сквозь сон ответила девушка. — Твой Хирузен — ушлый тип, решивший сэкономить на собственной свадьбе. Тебе быть таким не позволю… И до свадьбы ни-ни…
— «Ни-ни»? — выгнул бровь Сенсома, не особо удивленный тем, что Юки ответила на его вопрос — когда твоя девушка — куноичи уровня Каге, такому дивиться быстро перестаешь. — Что еще за «ни-ни»? Никакого секса, что ли?!
— Никаких битв, — все так же сонно ответила Юки. — Ни-ка-ких…
— Тогда нам нужно как можно быстрее жениться… — пробормотал перерожденный.