«Что же это было?» – не удержался я. София посмотрела на меня так, что я решил больше не перебивать ее и не задавать глупых вопросов.
«Как-то мы собрались вчетвером, и решили узнать про нашу дальнейшую судьбу. Мы развели небольшой огонь, сели вокруг него и взялись за руки. Жутковато было то, что мы задумали, но остановиться мы уже не могли. Мы решили узнать, кто из нас уйдет первый, кто первый покинет наш круг. Мы смотрели на огонь и ждали какого-то знака. Так продолжалось около получаса. Мы впали в какое-то состояние прострации или транса, нам было уже все равно на кого укажет знак. Мы были безразличны ко всему на свете. Было лишь одно желание – чтобы все это поскорее закончилось. Ожидание было невыносимо и тягостно. Но вот пламя затрепетало, задрожало, а потом как бы сорвалось и метнулось в сторону одной из нас. Это была Люси. Она побледнела, мы почувствовали, как мгновенно похолодели ее руки. Огонь погас. Мы разомкнули руки, и обессиленные откинулись на подушки, которые лежали позади каждой из нас. Прошло еще некоторое время, пока мы пришли в себя и смогли говорить. Мы были взволнованы. Мы понимали, что одна из нас должна уйти первой, теперь мы знали наверняка, что это будет Люси. Почему она, а не другая? Мы все любили друг друга, и потеря любой из нас отозвалась бы острой болью в сердце каждой. Но пока мы не знали, кто будет первой, эта предстоящая боль была размыта и неопределенна. Она относилась ко всем нам и ни к кому конкретно. Но теперь все изменилось. Мы знали, кто будет первой, и наша боль обрела ясные очертания.» –София замолчала. Ее мысли были сейчас где-то далеко.
«А что же Люси? Как она отнеслась к этому новому знанию?» – прошептал я. После некоторой паузы София продолжила свой рассказ.
«Может быть даже спокойнее, чем можно бы было себе предположить. Она была самая веселая и непосредственная среди нас. Она одна, вероятно, воспринимала все это действие как простую игру – не слишком близко принимая ее к сердцу и довольно легкомысленно. Когда мы вышли из оцепенения, она первая заговорила и рассмеялась. Она говорила, что никто не знает какой срок нам отмерен, что умирать не собирается, да и не видит для того никаких причин. Из ее слов выходило, что это большая удача, что жребий выпал на нее, так как это означает, что мы все проживем еще очень долго. Она убедила нас в этом. Мы решили собраться вместе через год и повторить это действие. В тот год мы конечно же встречались вчетвером, но гаданием не занимались, и старались не вспоминать о том вечере.
Прошел год, и мы снова собрались вместе. И все было так же, как и год назад. И все в точности повторилось. И опять знак указал на Люси. В этот раз мы отнеслись к этому более спокойно, хотя и немного разволновались. Это уже не было случайностью, мы все больше верили в свою силу. Нам открывалась вещи, которые мы не должны были знать. И знание которых, противоречило мерному течению наших жизней. И опять мы решили собраться через год. Мы и собрались, только уже втроем» – София надолго замолчала. Я тоже молчал, внутри меня поселился холодок от нехорошего предчувствия.
7
«Да, за несколько дней до нашей встречи Люси не стало. – София говорила совсем тихо, слова долетали откуда-то издалека, и холодными каплями стекали на землю. – Это была совершенно нелепая смерть. Так не должно было быть. Мы не могли смириться с этой потерей, не могли в нее поверить. Слезы застилали наши глаза, наши голоса срывались. Два года, всего два года было отпущено Люси. Это время, которое пролетело как одно мгновение, как один короткий вздох, как прощальный поцелуй. Было невыносимо больно сознавать это. И все-таки мы решили сомкнуть наш круг – в память о Люси. И все было так же, как и в прошлый раз. Только нас было трое, а не четверо. И опять совершенно определенно огонь указал на одну из нас. Теперь это была Тина. Тина – душа нашей компании. Она сострадала всем нам, она знала мельчайшие движения наших душ, она чувствовала биение наших сердец в любое время. Она всегда была готова нестись на выручку. Поддержать, приободрить, приласкать, а иногда и всплакнуть вместе. Она одна вселяла в нас надежду на то, что жизнь вечна, и что мы в ней надолго, если не навсегда. Тина оставалась спокойной, чего нельзя было сказать о нас. Мы рыдали на руках друг у друга. И нельзя было понять, чего было больше в этих слезах – горечи потери Люси, или предстоящее расставание с Тиной. Тина утешала нас как могла, но магия ее слов не действовала на нас. Мы были безутешны. В конце концов выплакав все слезы и устав от рыданий, мы заснули крепко обнявшись и прижавшись друг к другу. В этот момент мы представляли из себя одно целое, один единый организм, пронзённый болью и отчаянием.»