София замолчала. Она была сейчас там, в той комнате, в тех объятиях. Я очень явственно представлял себе нарисованную Софией картину. Мне казалось, что я тоже присутствовал там, но потом забыл об этом. А вот теперь вспомнил. Действительно, София обладала каким-то особым даром. И этот дар давал мне возможность почувствовать происходившее с ней не умом, но всем сердцем.
«Как часто мы не в состоянии понять близких нам людей только потому, что слишком заняты собой, своими проблемами и делами. Не можем отвлечься от них, отодвинуть на задний план. Просто забыть про себя, а всецело войти в мысли и чувства другого человека. Принять его всей своей душой, а не строить вокруг него голые схемы логических построений. Логикой мысли невозможно понять человека. Движения его души можно понять только своей душой, своим сердцем. Как нам порой недостает этого восприятия. Мы окружаем себя коконом, мы никого не подпускаем к своим мыслям и чувствам, да и сами не вникаем в мысли и чувства других.» – Так думал я, чувствуя себя не в силах прервать наше затянувшееся молчание.
«Через неделю мы встречаемся опять, – голос Софии немного дрожал. – И я очень надеюсь, что мы опять встретимся втроем.»
Где-то в глубине кафе зазвонил телефон, и через некоторое время мы увидели официанта, который приближался к нашему столику с телефонной трубкой в руке. София побледнела. Официант молча протянул ей трубку и отошел чуть в сторону. София выслушала то, что ей сказали, еще больше побледнела и отдала трубку официанту. Ее взгляд сказал все, ее лицо исказилось болью. Мне не надо было ничего спрашивать. Я понял, что Тины больше нет.
8
На этом закончился рассказ Софии. Она была совершенно убита неожиданным известием. Я проводил ее домой, и хотел остаться, чтобы как-то успокоить и утешить ее. Но она сказала, что я ничем не смогу ей помочь, что ей надо сейчас побыть одной. Я не стал спорить с ней. Да это было и бесполезно. Мы договорились встретиться через пару дней, и я ушел.
В тот день я долго кружил по городу, заходил в какие-то бары, небольшие кафе. Я старался забыться, и это мне в конце концов удалось. Когда наутро я проснулся в своей постели и увидел разбросанную по комнате одежду, память начала медленно возвращаться ко мне. Я вспомнил вечер в кафе и наш разговор с Софией. Мне стало больно от сознания того, что она сейчас где-то одна, и что я ничем не могу ей помочь. Я пытался ей позвонить, но никто не брал трубку.
Был серый февральский вечер. Я надел плащ и вышел из дома. На улице шел дождь, а холодный ветер пронизывал до самых костей. Я бесцельно бродил по улицам, все больше и больше пропитываясь дождевой водой. Наконец я решил зайти в какое-нибудь кафе, чтобы согреться и выпить горячего кофе. Когда я остановился около кафе, то по какому-то велению судьбы это оказалось то самое «наше кафе». И «наш столик» оказался свободным. И мне показалось, что вот сейчас должна войти София. Я желал этого всем сердцем, и почувствовал, что сейчас это произойдет. Я закрыл глаза, и просидел так, откинувшись на спинку стула несколько минут. Когда я открыл глаза... напротив меня сидела София. На ее лице еще оставались следы вчерашней бледности. София первая прервала наше молчание.
«Тина жива! – были ее первые слова. – Вчера она попала в аварию. Никто не верил, что она выживет. Ее жизнь висела на волоске. Она все еще в критическом состоянии, и никто не знает сколько это состояние будет продолжаться, но надежда все-таки есть.»
София задумалась, она как бы приводила в порядок свои мысли и чувства. Я взял ее за руку, и несильно сжал ее ладонь, а потом легонько погладил, чувствуя под своими пальцами ее нежную гладкую кожу. София посмотрела мне в глаза и тихо сказала. – «Вчера ко мне приехала Анна. Она тоже узнала про аварию и сразу направилась ко мне, потому что мы должны были быть вместе. Мы всегда поступали так, когда кому-то из нас было плохо. Только теперь нас осталось всего двое. Хватит ли у нас сил, чтобы спасти Тину? Этого мы не знали. Но мы страстно желали ей помочь. Мы не могли потерять ее. И мы решили призвать на помощь нашу Люси. Нам нужна была ее помощь. И она пришла к нам. Мы одновременно почувствовали ее присутствие, ее прикосновение. И тогда все стало легко, и мы все вместе вытащили Тину из бездны, куда она уже медленно уходила от нас. У нас получилось.»
Я провел рукой по шелковистым волосам Софии и почти физически ощутил ту безмерную усталость, которая овладела ей накануне. И я принял часть этой боли и муки на себя, и София стала понемногу приходить в себя.