Адриан всегда выбирал самую длинную очередь и, опустившись на колени, ждал, закрыв лицо руками, словно исследуя свою совесть.
Испытание совести должно было представлять собой долгое и тщательное исследование всех грехов, совершённых с момента последней исповеди. Адрианово воскресенье В Миссале был список вопросов, призванных помочь кающемуся в его допросе.
Адриан часто перечитывал вопросы, чтобы поднять себе настроение. Он, возможно, был великим грешником, но, по крайней мере, никогда не верил в гадалок и не обращался к знахарям.
их; посещал места поклонения, принадлежащие другим конфессиям; принимал клятвы по незначительным или пустяковым вопросам; разговаривал, смотрел или смеялся в церкви; притеснял кого-либо; был виновен в непристойной одежде или живописи.
Адриану не нужно было испытывать свою совесть. Он совершил лишь один смертный грех. Всё, что ему нужно было сделать перед исповедью, – это подсчитать сумму за месяц. Для этого у него была простая формула: «Пусть x – количество дней с моей последней исповеди».
«Тогда общее количество грехов
(на выходные, праздничные дни или дни
необычное волнение).'
И всё же он никак не мог заставить себя признаться во всём этом. Он мог бы легко признаться, что двадцать раз солгал, пятьдесят раз вышел из себя или сто раз ослушался родителей. Но у него никогда не хватало смелости пойти на исповедь и сказать: «Прошёл месяц с моей последней исповеди, отец, и я признаю себя виновным в том, что шестнадцать раз совершил нечистый поступок».
Чтобы свести свой итог к более внушительному размеру, Адриан воспользовался своими познаниями в моральной теологии. Тремя условиями, необходимыми для смертного греха, были тяжесть греха, полное знание и полное согласие. В его случае грех был, безусловно, тяжким. И он вряд ли мог отрицать, что точно знал, что делает, когда грешит. (Некоторые из его американских приключений длились почти полчаса.) Но всегда ли он полностью соглашался с тем, что происходило?
Любой акт согласия должен быть совершён по Завещанию. Иногда, перед поездкой в Америку, Адриан замечал своё Завещание. Оно представлялось в виде крестоносца в доспехах с поднятым мечом – того самого крестоносца, которого Адриан видел в детстве в рекламе микстуры от бронхита «Хирнс» . Завещание сражалось с толпой маленьких чертят с лысыми ухмыляющимися головами и паучьими конечностями. Это были Страсти. (В старой рекламе крестоносец носил на груди слово « Хирнс» , а чертята были обозначены как «Катар», «Грипп», «Тонзиллит», «Боль в горле» и «Кашель» ). Битва продолжалась.
место на некоей смутной арене в душе Адриана Шерда. Страсти всегда были слишком многочисленны и сильны для Воли, и последнее, что Адриан увидел перед прибытием в Америку, был крестоносец, падающий под ликующими бесами.
Но главное было то, что он пал, сражаясь. Завещание оказало некоторое сопротивление Страстям. Адриан отправился в Америку не с полного согласия своего Завещания.
В последние мгновения перед тем, как войти в исповедальню, Адриан попытался подсчитать, сколько раз он видел это видение своей Воли. Он получил цифру, вычел её из общей суммы и признался в шести или семи смертных грехах нечистоты.
Адриан часто задавался вопросом, как другие закоренелые грешники справляются со своими исповедями. Он расспрашивал их осторожно, когда мог.
Корнтвейт никогда не исповедовался в нечистых поступках — только в нечистых мыслях. Он пытался убедить Адриана, что мысль — неотъемлемая часть любого греха, а значит, единственная, которую необходимо исповедать и простить.
У Сескиса была привычка запинаться посреди исповеди, словно он не мог подобрать нужных слов, чтобы описать свой грех. Священник обычно принимал его за впервые совершившего преступление и относился к нему снисходительно.
О'Маллейн иногда говорил священнику, что грехи его случаются поздно ночью, когда он не знает, спит он или бодрствует. Но один священник устроил ему перекрёстный допрос, сбил его с толку и затем отказал ему в отпущении грехов за попытку солгать Святому Духу. О'Маллейн был так напуган, что почти на месяц отказался от греха.
Кэролан исповедовался всего в четырёх грехах в месяц, хотя за это время мог совершить десять или двенадцать. Он тщательно записывал неисповеданные грехи и поклялся исповедаться в каждом из них до смерти. Он намеревался искупать их по четыре за раз каждый месяц после того, как окончательно бросит эту привычку.