Или ему даже не нужно было покупать его. Он мог просто побряцать деньгами в кармане, притворившись покупателем, и подождать, пока ему откинут яркий халат.
А если одно из бедер девушки загораживало ему обзор или на нее падала тень, он притворялся очень осторожным покупателем, который настаивал на том, чтобы рассмотреть каждую деталь интересующего его товара.
Однажды утром брат Киприан провёл часть урока христианского вероучения, рассказывая о снах. Мальчики были необычайно внимательны. Они видели, что он нервничает и смущён. Рассказывая, он поправлял стопку книг на столе, стараясь сделать её симметричной.
Брат Киприан сказал: «В этот период вашей жизни вы, возможно, чувствуете себя немного грустно и странно, потому что, кажется, оставляете позади ту часть своей счастливой и простой жизни. Причина в том, что вы все превращаетесь из мальчиков в молодых мужчин. Появляются новые тайны, которые озадачивают и тревожат вас – вещи, о которых вы и не задумывались несколько лет назад. И многие из вас, без сомнения, обеспокоены новыми странными снами, которые вам снятся».
Адриан Шерд вспомнил самый странный сон, который ему приснился за последнее время. Он приснился ему после того, как он вымотался, проведя три ночи подряд в
Америка. На третью ночь он отправился с Рондой, Дорис и Дебби в пустоши Южной Дакоты. Женщины были пресыщены и скучали. Чтобы развеселить их, он заставлял их играть в самые развратные игры, какие только мог придумать. Игры превратились в оргию, где обнажённые тела валялись в пурпурном шалфее. После этого Адриан уснул, измученный и размышляющий о том, что ещё может предложить ему Америка.
Брат Киприан говорил: «Внутри ваших тел вырабатываются химические вещества и вещества, готовые к тому дню, когда вы вступите во взрослую жизнь. Эти странные новые вещества помогают вам создавать образы, которые могут шокировать вас во сне. Иногда во сне вы кажетесь другим человеком, делающим то, о чём никогда бы не подумали наяву».
Сон приснился Адриану в ту же ночь, после того как он заснул в Южной Дакоте. Он увидел на горизонте тёмно-коричневую, окутанную туманом землю. Это была Англия – страна, которую он никогда не хотел посещать. (Английские кинозвёзды были слишком замкнутыми и отчуждёнными. И, за исключением Дианы Дорс, они никогда не появлялись в купальниках.) Что-то заставило его пересечь сырые безлесные пустоши к усадьбе или замку из серого камня. По дороге он искал места, куда мужчина мог бы пригласить своих подруг на пикник. Но всё, что он видел, – это несколько рощиц или рощиц, настолько маленьких или расположенных так близко к дорогам и тропинкам, что пикниковые ни за что не смогли бы бегать голышом или выкрикивать непристойности, оставаясь незамеченными или услышанными.
Если бы он бодрствовал, то возненавидел бы этот пейзаж. Но во сне ему хотелось узнать его получше. Казалось, он обещал удовольствие, более приятное, чем всё, что он знал в Америке.
Каменный дом стоял на холме. Он стоял перед ним, высматривая дверь или низкое окно, чтобы заглянуть внутрь. Он знал, что за ним простираются километры зелёных полей, усеянных тёмно-зелёными деревьями и пересеченных белыми дорожками. Если бы он нашёл красивую молодую женщину, пусть даже англичанку, он бы в полной мере насладился всеми редкими удовольствиями, которые скрывал этот пейзаж.
Брат Киприан сказал: «Важно помнить следующее. Мы не можем повлиять на то, что происходит с нами во время сна. Мы полностью ответственны за то, что делаем днём, но во сне действуют химические вещества и силы, которые мы не можем ни в малейшей степени контролировать».
Где-то в доме находилась женщина или девушка его возраста с лицом, столь полным выразительности, что мужчина мог бы смотреть на него часами. На ней был водолазка в стиле фэр-айл (настолько объёмная, что он не видел ни следа её груди), юбка из твида Харрис и практичные туфли. Как только Адриан находил окно в её комнату, они обменивались многозначительными взглядами. Её взгляд говорил ему, что она согласна на всё, что он попросит. А его – что ему не нужно ничего, кроме как идти рядом с ней весь день по английским пейзажам. И даже если они оказывались одни на зелёном поле, со всех сторон защищённом высокими живыми изгородями, он просил лишь сжать кончики её пальцев или слегка коснуться её запястья, блестевшего, как лучший английский фарфор.
Брат Киприан сказал: «Видите ли, мы не можем совершить грех во сне. Какие бы странные вещи нам ни снились, мы не можем согрешить».